«Гласность» и свобода

Как-то поздним вечером раздался звонок прямого телефона Генсека (я еще работал в ЦК). Он попросил меня срочно зайти, и через несколько минут я был у него. По кабинету ходили, что-то обсуждая, Горбачев и Лигачев. По первым же фразам я понял, что речь идет о том, кто может сменить Гришина.

– Ты ведь знаешь, что настало время укрепить руководство столицы. Мы с Егором сейчас обсуждаем возможную кандидатуру на пост первого секретаря Московского городского комитета. Хотели бы посоветоваться с тобой, – начал Горбачев.

– Я надеюсь, что у вас уже есть предложения?

– Да. Нам нужен туда крепкий и боевой товарищ. Наше мнение с Егором Кузьмичом, что это должен быть Ельцин. Ты его знаешь, твое мнение?

Рыжков пишет, что он был категорически против. Будучи директором Уралмаша, хорошо знал Ельцина и был уверен, что тот совершенно не подходит для руководства столицей. Приводил один довод за другим. Но внезапно наткнулся на ожесточенное стремление Лигачева видеть Ельцина на этом посту (напомним, что именно Лигачев ведал кадровыми вопросами). И Рыжков сдался, Ельцин был предложен ЦК на эту должность, хотя и Горбачев по мнению Рыжкова не был особенным сторонником выдвижения Ельцина и даже сам сказал ему об этом. Из мощных и все определяющих в стране фигур, которая могла бы стоять за Ельциным, остается только сменивший Андропова председатель КГБ СССР Чебриков, приведший к власти Горбачева и «глубоко уважаемый» Егором Лигачевым, как он сам пишет в главе о событиях в Тбилиси.

Для «Гласности», где хорошо понимали состояние и настроения русского народа, были вполне очевидны тщательная организованность гигантских многотысячных митингов, шедших в Москве в поддержку Ельцина. И это притом что у него самого никаких возможностей и никакого опыта проведения массовых мероприятий, конечно, не было.

В Верховный Совет СССР Ельцин попал с большим трудом в результате странного выступления депутата Алексея Казанника, который решил уступить «без голосования» свое место в Совете Федерации Борису Ельцину, как будто он купил его, а не был избран народом, поскольку был неприемлемым ни для мало-мальски думающих демократов, ни для команды Горбачева. Не помогла даже гигантская развернутая КГБ рекламная компания. Советские либералы из Межрегиональной группы депутатов тоже относились к Ельцину с большой прохладцей, да и ему с ними, гораздо более цивилизованными, не о чем было говорить. Юрий Афанасьев в разговоре со мной как-то вспомнил, что в Московской городской думе с Ельциным почти никто не разговаривал, да и он обращался к одному лишь Гавриилу Попову.

Бесспорной ложью являются воспоминания Собчака о том, как он уступил Ельцину место председателя городской думы. Во-первых, там было пять сопредседателей, а не один, во-вторых, в их числе Ельцина не было.

Говорят, что Ельцину помогла цепь случайностей. М. Н. Полторанин вспоминает, что это именно он написал текст известного выступления в ЦК КПСС, приписал его Ельцину и распространил. На самом деле Ельцин каялся, а Полторанин сделал его борцом с партийной номенклатурой.

Наина Ельцина говорит, что это она посоветовала мужу проехаться в автобусе и зайти в пару продовольственных магазинов. Может быть, хотя я не очень в это верю. По рассказам Иловайской над имиджем Горбачева работали (по заказу КГБ, конечно) имиджмейкеры с Мэдисон авеню. Думаю, что имидж Ельцина тоже создавался не наобум святых, а в КГБ в Ясенево.

Скандальное интервью Ельцина того времени в программе «Время»²⁵ так же, как и митинги вполне очевидно указывают на поддержку КГБ. Больше того, как я уже упоминал, это была откровенная операция КГБ, прямо направленная против аппарата ЦК КПСС.

Напомню ее суть. Предстояли выборы в народные депутаты СССР. О Ельцине, которого поддерживают многотысячные митинги, гордое выступление (написанное Полтораниным) ходит по стране, а он сам (!) проехал в автобусе и даже зашел в простой (!) магазин, советское телевидение молчит или фантазирует, как это было в случае с «покушением».

Предстояли теледебаты Ельцина и директора ЗИЛа Евгения Бракова. Полторанин пишет: