Глава 1

Рано утром следующего дня меня разбудил слуга, передав приказ Дорриэна спуститься в тюрьму. Заставлять ждать Владыку я побоялся, поэтому, быстро собравшись, спустился в подземелье. Как же я не любил там бывать! В основном камеры пустовали, так как эмпаты больше смерти боялись оказаться в тюрьмах Ирриэтона. Страхи эти были не беспочвенны. Те пытки, которым подвергались в наших тюрьмах заключенные, были пострашнее всякой смерти. Многие такие орудия изобрел еще Эрот. Всегда поражался этому мрачному гению. В нем было столько талантов, и все он направлял на созидание зла. Шерэтт, как и некоторые другие Владыки, усовершенствовал изобретения своего предка. Честно говоря, я никогда не думал, что Дорриэн воспользуется ими. Но то, во что палач по его приказу превратил эльфа, заставило меня содрогнуться.

Я вошел в слабоосвещенную камеру. Дорриэн стоял возле скорчившегося на полу юноши и, заложив руки за спину, со спокойной жестокостью наблюдал за узником.

– Через несколько дней, как только оклемается, отвезешь его в Неаль.

Этот голос! Я прислонился к стене. О боги! С каждым годом Дорриэн все больше и больше становился похожим на своего отца. Раньше, еще задолго до смерти Шерэтта, я знал другого Дорриэна. Доброго и справедливого эмпата. Я посмотрел на друга. Казалось, он получал от всего происходящего здесь странное, скрытое от моего понимания, удовольствие.

Юноша поднял на меня свое лицо, больше напоминавшее сейчас кровавое месиво, как в прочем и все его тело.

– Дорриэн! – Я чуть не задохнулся от осознания увиденного ужаса. – Неужели ты воспользовался эгнотонезией?!

Я посмотрел в белые без зрачков глаза эльфа. Парень ослеп, как и все кому не посчастливилось пасть жертвой способностей Дорриэна.

– Ты же обещал больше никогда этого не делать!

Владыка пожал плечами, давая понять, что все обещания в прошлом. С презрением тронув тело пленника ногой, он приказал тюремщику кинуть того в угол на солому и позвать лекаря. Хотя эльфу уже ничем нельзя было помочь. Парень ослеп и навсегда потерял разум.

– Пойдем в кабинет.

Я последовал за Дорриэном, не зная, что ему сказать. Да и был ли в этом смысл? Раньше он прислушивался ко мне, к Лесте… Эдель, в конце концов. Сейчас же я не представлял как вести себя с ним.

– Собери всех придворных и гостей. В частности свиту Солеи. Я хочу, чтобы они знали, что будет с каждым, кто посмеет причинить вред моему гостю.

Мы вошли в кабинет. Налив себе полный бокал грога, он сел в кресло.

– Зачем нужно было поступать так жестоко? Уэйн теперь живой труп.

Владыка прищурился, и залпом осушив бокал, прошипел:

– А зачем было трогать Нарин? Ты видел, в каком она вчера была состоянии?

– Нарин справится. У нее сильная психика. А вот ты, Дор, покалечил еще одну судьбу. Ведь знаешь же, что твой дар как наркотик. Чем чаще его используешь, тем сильнее будет хотеться сделать это еще раз.

Дорриэн бросил бокал в камин. Послышался звон разлетевшегося на осколки хрусталя.

– Я тебя позвал не для того, чтобы выслушивать нравоучения. Собери всех и не забудь позвать Солею. Пусть знает, какую мразь привезла с собой.

Он отвернулся от меня, не желая больше ничего говорить.

– Знаешь, Дорриэн, иногда я действительно начинаю тебя бояться.

Дорриэн

Всю ночь я не мог уснуть. Мысли о перепуганной посланнице, сжавшейся в комок на кровати, терзали сознание. Уэйн был наказан. Его подвергли пыткам, которые он заслужил. Так и не уснув, под утро я решил спуститься к узнику. Ожидал увидеть раскаявшегося, молящего о пощаде юношу. А вместо этого на меня смотрел обозленный, все такой же несломленный эльф.

– Сегодня же попросишь на глазах у всех придворных прощения у посланницы Нельвии.

Парень усмехнулся и, сплюнув сгусток крови, процедил:

– Я младший сын герцога де Ора и должен просить прощение у какой-то шлюшки? Лучше сдохнуть, чем опуститься до такого!

Он не сдох. Я просто подошел к нему и, приложив руки к голове эльфа, забрал все жизненные силы из его организма. Стоя в углу, палач в страхе опустил голову, боясь даже пошевелиться. Не знаю, что тогда на меня нашло. Редко, очень редко я пользовался своим даром, понимая, что его последствия хуже всякой смерти. Теперь на полу передо мной валялся слепой сумасшедший юноша. Еще долгие годы он проведет на границе между ужасной реальностью и миром сумасшедших кошмаров.

Вошел Воллэн и с не меньшим страхом посмотрел на пленника. Тогда я не раскаивался в содеянном. Придя в кабинет, приказал советнику собрать всех гостей и придворных, находящихся в замке.

С укором и печалью посмотрев на меня, приятель вышел.

Пока я говорил, в зале стояла давящая тишина. Я обвинил Уэйна в покушении на жизнь посланницы Нельвии и доходчиво объяснил, что будет с каждым, кто посмеет обидеть гостя Драгонии.