Глава 1

– Может, ты влюбился?

Я стряхнул грустные мысли и весело улыбнулся.

– В кого? Ты же знаешь, в моем сердце царит только моя младшая сестренка.

В ответ Эдель звонко рассмеялась и, обняв меня, направилась к двери.

– Мне нужно немного передохнуть, Дор. За эти Солея вытрепала мне все нервы. У нас еще будет время поговорить.

Я махнул ей, позволяя выйти. Представляю, чего она натерпелась за последние дни! А мне придется терпеть это всю оставшуюся жизнь!

Нарин

Мы так увлеклись игрой, что не заметили, как наступил вечер. И если бы не Инэка, вовремя напомнившая нам о празднике, я бы так и осталась в комнате друзей.

Договорившись встретиться через час у меня, я последовала за служанкой. Идти на бал, посвященный невесте Дорриэна, совершенно не хотелось. Может остаться у себя? Высплюсь, наконец.

– Инэка, я что-то себя неважно чувствую. Передай ребятам, что я никуда не пойду.

Эмпатия остановилась посреди коридора и с недоумением посмотрела на меня.

– Но это невозможно!

– Кто сказал? В вашем мире не бывает ничего невозможного! Даже я это уже поняла. Инэка, я очень устала и хочу спать.

Девушка не сдвинулась с места. Она что здесь корни решила пустить?

– Вы ведь посланница Нельвии! С вашей стороны будет большим оскорблением Владыке не явиться на бал принцессы Солеи.

Принцессы Солеи! У меня скоро аллергия начнется на эти два слова! Выхватив из рук служанки ключи, я поспешила к себе. Все, не пойду! Им и без посланницы там будет неплохо!

Схватив со стола томик древнеэльфийской поэзии (сплошной белый стих, хочу вам сказать), которым я развлекала себя последние вечера, я развалилась на кровати даже не снимая обуви.

Странно! Где же Инэка с мольбами и уговорами одуматься и не рисковать собственной головой. Эмпатия не появлялась. Я постаралась сосредоточиться на очередной поэме, которую эльф-менестрель когда-то посвятил своей возлюбленной.

…В пучине глаз твоих бездонных и морских…

Должно быть его возлюбленной была русалка. У кого еще могут быть морские глаза? Но это еще ничего. А вот послушайте строчка:

…Огонь любви потоком хлещет из глазниц…

Ну и фантазия была у поэта! Я представила девушку, из глаз которой вырывались языки пламени. Жуткое зрелище!

…Эльфийка, ты куда? Постой! Вернись!

Прекраснее тебя я не встречал!..

Я с раздражением кинула книгу на пол. И здесь прекрасная эльфийка! Сегодня прямо эльфийский день какой-то! Главное, чтобы он не превратился для меня в дежавю! Заложив руки за голову, я уставилась в потолок, думая, чем бы таким заняться. Просить ребят остаться со мной не хотела. Они же так любят балы! Где еще можно получить столько халявной выпивки и поглазеть на красивых девушек?

У меня же почему-то пропало желание смотреть на Солею. Потом как-нибудь…

Дверь с грохотом распахнулась, ударившись о стену. Я спокойно посмотрела на Вола, очень напоминавшего сейчас эльфийку с огнем в глазищах. Правда, у советника еще и пар валил из ушей. Инэка, испуганно прижимая к себе какой-то сверток, маячила за спиной эмпата.

– Ты идешь на бал!

Я приподнялась на локтях и осведомилась:

– Это вопрос или просьба?

– Это приказ!

После моего равнодушного «хм», Воллэн подлетел ко мне и, резко рванув за руку (больную!) заставил сесть.

– Собирайся!

В ответ я отрицательно покачала головой и, скрестив ноги по-турецки, начала приводить в порядок ногти.

– Я ни-ку-да не пойду!

Размахивая и жестикулируя руками, словно гаишник на перекрестке, Воллэн прокричал:

– Да что с вами всеми происходит?! Дорриэн не хочет идти на бал, отнекиваясь срочными делами, ты плохим самочувствием! А уговаривать вас должен Я!

Я равнодушно пожала плечами, не сводя глаз со своих ногтей.

– Не уговаривай.

Советник зашипел.

– К тому же мне нечего надеть.

– Если через полчаса не будешь готова, я потащу тебя в чем есть!

– Ага, еще скажи, в чем мать родила.

– Тоже неплохой вариант, – уже выходя, кинул Воллэн.

Инэка с опаской приблизилась к кровати и разложила платье, которое все это время держала в руках. Забыв на какое-то время об обиде, я залюбовалась нарядом. Белоснежного цвета, пошитое из блестящего атласа, платье присобиралось сверху под грудью, свободно расширяясь к низу. К белой ленте, подчеркивающей глубокий вырез платья, была пришита белая прозрачная ткань, больше похожая на паутину, усыпанную мельчайшими камешками. Спереди «паутинка» расходилась, открывая нижнюю атласную юбку, а сзади оканчивалась коротким шлейфом. К платью прилагалась пара перчаток.

– И вот это, – сказала эмпатия, положив рядом с бальным одеянием серебряную диадему в форме двух змеек, переплетающихся вместе. Точно такие же змеи были на королевском гербе Владык и на воротах Ирриэтона.

Я еще раз взглянула на платье и отвернулась.

– Все равно не пойду! В нем я буду похожа на невесту. А двум невестам нет места на одном празднике!