Главарь банды на день. Изгой-социолог выходит на улицы

Джей Ти любил рассказывать о черном Чикаго, пока мы катались по городу – об истории района, бандах, подпольной экономике. Как у Деда и других посетителей Вашингтон-парка, у Джей Ти было свое видение истории, полное рассказов о великих главарях банд и напряженных гангстерских войнах. Он водил меня в свои любимые рестораны, у большинства из которых была своя живая история. Один из них, «Глэдиз», ресторан соул-фуд, раньше был местом для конфиденциальных встреч общественных и политических деятелей. Другой из них был местом, где две банды однажды подписали легендарное перемирие. Джей Ти всегда предлагал заплатить за нашу еду, и я всегда принимал его предложение из благодарности и из-за студенческого бюджета.

Джей Ти однажды спросил меня, что социологи думают о гангстерах и бедности в трущобах. Я сказал ему, что многие социологи верят в «культуру бедно-сти» – то есть в то, что бедные черные не работают потому, что они не считают трудоустройство таким же ценным, как другие этнические группы, и они передают это отношение через поколения.

«То есть ты хочешь, чтобы я гордился своим трудом, и при этом платишь мне минимальный оклад? – парировал Джей Ти. – Не похоже, чтобы ты сам считал эту работу особенно ценной». Его тон был скорее реалистичным, чем оборонительным. В сущности, его возражение повторяло критику, которую некоторые социологи применяли к идее «культуры бедности».

Мы с Джей Ти часто проводили вместе время в дайнере. Он мог сидеть тихо, работая над деталями операций своей банды, пока я читал учебники по социологии. Поскольку он не хотел оставлять улики своей предпринимательской деятельности, Джей Ти мало что записывал, но он мог держать в голове бесчисленные детали: зарплаты каждого из двухсот членов его банды, рабочий график каждого из них, недавние скачки спроса или предложения, и так далее. Периодически он начинал дремать, бормоча расчеты про себя. Он со мной не делился подробностями, но иногда устраивал мне своеобразный тест.

– О’кей, у меня тебе задача, – сказал он однажды за завтраком. – Представь, что двое парней предлагают мне отличную сделку на сырье. – Я достаточно знал, чтобы понять, что под «сырьем» понимается кокаиновый порошок, из которого банда Джей Ти варила крэк. – Один из них говорит, что, если я заплачу на двадцать процентов больше обычного, он даст мне скидку на десять процентов через год, что означает, что, если поставки упадут, он мне продаст раньше, чем другим ниггерам, с которыми он работает. Другой говорит, что даст мне скидку девять процентов сейчас, если я соглашусь покупать у него по обычной цене через год. Что бы ты сделал?

– Ну, все зависит от того, считаешь ли ты, что поставки изменятся через год, так? – сказал я.

– Ага, так что..?

– Ну, я без понятия, как работает этот рынок, так что я не знаю, что бы я сделал.

– Нет, тебе не так надо думать. В этой игре всегда нужно делать уверенные ставки. Ничто не может быть предсказано – ни поставки, ни что-то еще. Ниггер, который тебе говорит, что у него что-то будет через год, врет. Он к тому времени может оказаться в тюрьме или умереть. Так что бери скидку сейчас.

Какими интересными бы мне не казались такие разговоры, я редко делал конспекты перед Джей Ти, потому что не хотел, чтобы он начал следить за тем, что говорит. Вместо этого я дожидался, пока не вернусь назад в свою квартиру, чтобы записать все, что мог вспомнить.

Мы часто встречались пару раз в неделю, но только когда ему этого хотелось. Он мне звонил, чтобы назначить встречу, иногда всего за пару минут. Джей Ти не любил говорить по телефону. Своим вкрадчивым голосом он сообщал мне, где и когда мы встретимся, а потом вешал трубку.

Иногда я даже не мог ответить, что не могу прийти, потому что у меня лекция – а потом я прогуливал лекции и все равно с ним встречался.

Мне очень нравилось, что главарь банды мне звонит, чтобы я с ним потусил. Пару раз я хотел сказать своим профессорам истинную причину, почему я периодически прогуливал, но я этого так и не сделал.

Иногда я намекал Джей Ти, что я очень, очень хочу узнать больше о жизни гангстеров. Но я слишком стеснялся, чтобы попросить о какой-то официальной до-говоренности. Да и он не предлагал. Каждый раз, как он подвозил меня домой, он просто пялился в окно.

Я не знал, сказать ли «Пока», «До встречи» или «Позвони мне как-нибудь».

Однажды утром, после того как я протусил с ним где-то восемь месяцев, Джей Ти сказал, что мы заедем в другой жилой комплекс, Роберт-Тейлор-Хо-умс. Я слышал про Роберт Тейлор; все слышали про Роберт Тейлор. Это был самый крупный социальный жилой комплекс в США, примерно в десять раз больше проджектов в Лейк-Парк, где двадцать восемь серых многоэтажек располагались вдоль трех километров дороги. Он был в паре километров от Чикагского университета, но поскольку он находился возле скоростной автомагистрали имени Дэна Райана, одной из главных дорог Чикаго, почти каждый житель города когда-либо проезжал мимо Роберта Тейлора.

– Я тебя кое с кем познакомлю, – сказал Джей Ти. – Но я не хочу, чтобы ты открывал рот. Сможешь?