Главарь банды на день. Изгой-социолог выходит на улицы

– Мы живем вместе, понимаешь? Не в проджектах – я ненавижу это слово. Мы живем в сообществе. Иногда нам нужна помощь, но кому не нужна? Все люди в этом доме помогают друг другу, чем могут. Мы делимся едой, так же как я с тобой. Мой сын говорит, что ты пишешь про его жизнь – ну, можешь написать и про это сообщество, и как мы помогаем друг другу. А если я приду к тебе домой, ты поделишься со мной. Ты мне приготовишь поесть, если я буду голодна. Но пока ты здесь, ты в моем доме и в моем сообществе. И мы о тебе позаботимся.

Я нервничал, когда она говорила. Ее теплота и ее идея сообщества, несомненно, разительно отличались от того, что я читал про Роберта Тейлора. Мисс Мэй говорила со мной, как будто учила ребенка жизни, а не отвечала научному исследователю на научные вопросы.

В самом деле, время, которое я проводил с семьями, казалось все менее и менее похожим на исследование. Люди, которые ничего обо мне не знали, приняли меня в свой мир, говорили со мной открыто, и предлагали мне еду, которую они, скорее всего, берегли для своих детей.

Никто в Чикагском университете не готовил меня к таким крепким эмоциональным связям с людьми, которых я изучал. Ни в одном из этнографических исследований, которые я читал, не говорилось ничего о том, как справляться с отношениями, которые формировались у исследователя во время полевой работы. В книгах говорилось о том, как правильно задавать вопросы или обращаться к респондентам во время интервью, но мало что о том, как строить отношения с людьми, с которыми ты проводишь время. В будущем я познакомлюсь с антропологом Джин Комарофф, которая расскажет мне о преимуществах и опасностях близкой привязанности к источникам исследования, но это будет через пару лет.

Описание «сообщества», о котором говорила мисс Мэй, не было похоже на то окружение, в котором я сам вырос. Я не думаю, что мог бы назвать по именам больше пары людей, которые жили на соседних улицах в пригороде, где я вырос, и мы точно никогда ничего не одалживали друг у друга и не планировали совместных занятий. Внезапно я представил, как Мисс Мэй однажды придет ко мне в квартиру в гости и я ее угощу пустыми макаронами и овощами на пару, единственным блюдом, которое я мог бы для нее приготовить.

Мы продолжали говорить. Я узнал, что мисс Мэй была дочерью фермеров, проработала два десятилетия няней и домработницей и была вынуждена переехать в социальное жилье, когда ее муж, отец Джей Ти, умер от проблем с сердцем. Он был тихим, до-брым человеком, который работал в городском департаменте транспорта.

Переезд в Роберт Тейлор, по ее словам, был ее последней попыткой спасти семью.

Наконец, в квартиру зашел Джей Ти. Он поглядел на меня и засмеялся. «Это что, все, чем ты тут занимаешься? – сказал он. – Я уже начинаю думать, что единственная причина, почему ты сюда приходишь, это чтобы поесть!» Его мама цыкнула на него и принесла мне еще картофельного пирога.

«Давай, профессор, доедай, – сказал Джей Ти. – Мне нужно идти на обход».

Джей Ти к тому времени уже установил свой контроль над тремя зданиями, одно на Стейт-стрит и два на Федерал-стрит, каждое из которых он любил обходить по меньшей мере раз в неделю. «Есть ЧЖК, домовладелец, но мы тоже стараемся проследить, что люди делают, что им говорят, – объяснил он по дороге. – Мы не можем допустить, чтобы ниггеры тут устроили бедлам. Потому что тогда приезжает полиция, а потом прекращают приходить покупатели, и тогда мы ничего не заработаем. Все просто».

Когда мы вошли в подъезд одного из зданий, дом номер 2315 на Федерал-стрит, он прихватил с собой пару рядовых и сказал им идти за нами.

Августовская жара покрыла стены подъезда испариной; они были холодные на ощупь, но мокрые от влажности, как и все люди, ошивавшиеся вокруг.

«Я всегда начинаю с лестничных клеток, – сказал Джей Ти. В каждом здании было три лестницы, две по сторонам и одна в центре, рядом с лифтом. – И обычно со мной мои ребята, на всякий случай». Он мне подмигнул, как будто я должен знать, что означает «на всякий случай».

Я не знал, но промолчал. Рядовые, старшеклассники с блестящими дешевыми цепочками, одетые в мешковатые спортивные костюмы, тихо шли примерно в двух метрах за нами. Мы начали подниматься. Было всего одиннадцать утра в будний день, но лестницы и пролеты уже были забиты людьми, которые пили, курили и просто тусили. Лестницы были плохо освещены и не вентилировались, и они ужасно воняли; кругом были лужи, источник которых я предпочитал не знать. Сами лестницы были опасны, многие из металлических ступенек болтались или вообще отсутствовали. Кто были все эти люди? Все, мимо кого мы проходили, знали Джей Ти, и он с каждым обменялся словом или просто кивнул.

На пятом этаже мы встретили трех мужчин, которые говорили и смеялись.

Джей Ти оглядел их.

– Вы все на одиннадцатом этаже, так? – спросил он.

– Нет, – сказал один из них, не поднимая глаз. – Мы перебрались в 1206.

– В 1206, а? А кто вам сказал, что вам можно это сделать?

Ни один из них не ответил.