Главарь банды на день. Изгой-социолог выходит на улицы

– Малой, отведи Судхира обратно к маме, – сказал он молодому человеку, который стоял на стреме у дверей сквота. – Я туда приду через час.

Я тихо спустился с шестнадцатого этажа и пошел в здание мисс Мэй. Лифты в Роберте Тейлоре работали в лучшем случае с перебоями, поэтому их ждали только пожилые и матери с маленькими детьми. Рядовой прошелся со мной пешком до самой двери мисс Мэй, но мы не говорили; я обычно не общался с рядовыми, потому что они не общались со мной, из-за чего я думал, что им скорее всего сказали этого не делать.

Я оказался за столом в гостиной мисс Мэй, делая свои записи. За короткое время эта квартира стала местом, куда я шел каждый раз, когда мне был нужен перерыв или нужно было записать несколько полевых заметок. Семья Джей Ти привыкла к тому, что я тихо сижу сам по себе или даже дремлю на диване, если Джей Ти занят. Иногда в квартире было тихо, а иногда там кипела жизнь. В данный момент в квартире жила кузина Джей Ти с двумя детьми, а также одна из сестер Джей Ти. Но жильцы постоянно сменялись. Как и во многих других крепких хозяйствах в проджектах, квартира мисс Мэй была местом остановки для целой сети бедных и нуждающихся родственников, которым нужно переночевать денек, или меся-цок, или дольше. Некоторые из них вообще не были родственниками, а просто приблудами, которым нужно было где-то жить. Родственников Джей Ти иногда было трудно отличить от приблуд. Некоторые из его дядюшек, как я выяснил, были высокопоставленными членами банды. Но я даже не знал, сколько у него братьев и сестер. Я часто слышал, как он говорил про «сестру» или «брата» в Вест-Сайде, но не мог понять, родственники это или просто друзья семьи.

Тем не менее они все были не против того, что я ошивался дома у мисс Мэй.

И они все знали, что Джей Ти не хотел, чтобы я ходил по району один. Иногда мисс Мэй молча ставила передо мной тарелку с едой, пока я писал, на фоне играла ее христианская радиостанция. Никто в семье, включая Джей Ти, никогда не просил почитать мои записи, хотя иногда он стоял надо мной и шутил, описываю ли я его как «красавчика». Ему очень льстило, что я, возможно, пишу его биографию. Но в целом все уважали мои границы и позволяли мне работать. Позже мисс Мэй даже расчистила для меня место в квартире, где я мог хранить одежду и книги. Часто во время перерывов от своих записей я начинал говорить с мисс Мэй и другими жильцами ее квартиры. Они все колебались перед ответами на конкретные вопросы, я уже был свидетелем того, как жильцы отказывались от разговоров с журналистами и соцработниками, но они были всегда рады объяснить основы своей жизни и общины.

Как Дед и его друзья из Вашингтон-парка, они открыто говорили об истории своей семьи, политике в Чикаго, поведении ЧЖК и других городских учреждений и жизни в проджектах. Пока я не лез не в свои дела – например, не начинал расспрашивать про их доходы или кто жил в квартире незаконно – они трепались без умолку. Что не менее важно, я обнаружил, что мне не нужно скрывать, что я чего-то не знаю, что было нетрудно, потому что я был довольно наивен насчет политики и расы в городской Америке. Моя наивность в этих основных вопросах, кажется, даже располагала их ко мне.

За то небольшое время, что я провел с Джей Ти и другими людьми из его дома, я уже был шокирован пропастью между их рассудительностью и уничижительными описаниями бедных, которые я читал в социологических исследованиях. В основном их изображали как незадачливых жертв без осознанности и предусмотрительности. Я не только был удивлен гостеприимством, которое оказала мне мисс Мэй, и готовностью жильцов учить меня, но и чувствовал невероятную благодарность. Я начал думать, что никогда не смогу отплатить им за их щедрость. Я утешал себя надеждой на то, что, если я произведу на свет хорошее, объективное научное исследование, оно может привести к улучшениям в социальной политике, которые могут потом улучшить их жилищные условия. Но я также думал о том, как поблагодарить их напрямую. Учитывая, что я выживал за счет кредита на обучение, мои варианты были весьма ограниченны.

Когда Джей Ти понял, насколько мне нравится ходить с ним на обходы по домам, он постоянно приглашал меня. Но у него часто была другая работа, на которую он меня не звал. И он еще не был готов отпустить меня по домам одного, так что я в основном проводил время в квартире мисс Мэй. Я себя чувствовал ребенком, которому всегда нужна нянька, но я едва ли мог пожаловаться на доступ, который получил к миру, который настолько радикально отличался от всего, что я когда-либо видел.

Мисс Мэй познакомила меня со множеством людей, которые заходили в гости. В их глазах я был всего лишь студентом, странноватым конечно; иногда они в шутку называли меня «мистер Профессор», как они слышали, Джей Ти меня называл. Некоторые тети и кузены Джей Ти тоже жили в этом доме, и они ко мне привыкли. Кажется, они все были довольно близки, делились едой и помогали друг другу с делами, или сидели вместе в галерее в жаркие летние месяцы.