Главарь банды на день. Изгой-социолог выходит на улицы

Жизнь в галерее обычно была довольно оживленной. По вечерам семьи нередко доставали гриль для барбекю и вытаскивали из своих квартир стулья или ящики из-под молока, чтобы присесть на них. Я бы, наверное, намного быстрее завел друзей, если бы не был вегетарианцем.

Маленькие дети и девочки-подростки обожали дергать меня за хвост, когда я проходил мимо. Другие кричали «Ганди», «Хулио» или «Араб» в мою сторону. Я все еще был очарован видом на город и все еще нервничал из-за забора, окружавшего галерею.

Как только ребенок подбегал к перилам, я инстинктивно подскакивал и хватал его. Однажды надо мной засмеялась мама одного мальчика. «Расслабься, Судхир, – сказала она. – Ничего с ними не случится. Тут все не так, как раньше». «Раньше», как я выяснил, с галерей Роберта Тейлора упало и разбилось насмерть несколько детей, что вынудило ЧЖК установить защитную изгородь. Но было очевидно, что первой ошибкой было построить внешние коридоры в ветреном, холодном Чикаго.

После ужина родители выпускали своих детей погулять и выносили столы и стулья, карты и фишки для покера, еду и напитки. Они превращали галереи в танцполы и игорные дома; иногда это было похоже на ярмарку.

Я обожал ночную жизнь в галереях. А жильцы обычно были в хорошем настроении по вечерам и были готовы рассказывать мне о своей жизни, если не были слишком накуренными или заняты на заработках. Я начал легче определять, когда кто-то из них что-то употребил. Они немного шатались, как будто были пьяны, но их глаза западали, что придавало им одновременно мечтательный и безумный вид.

Было трудно определить масштабы употребления крэка среди жильцов. Многие указывали других, которые курят крэк, называя их «рок-звездами⁷», «торчками» и «хайпами», в то же время подразумевая, что сами они никогда не пробовали. Кроме нескольких женщин постарше, вроде матери Джей Ти, почти всех хоть раз обвинили в курении крэка.

Через какое-то время мне стало понятно, что употребление крэка в проджектах было похоже на употребление алкоголя в пригороде, где я вырос: была небольшая группа тяжело зависимых и намного большая группа работоспособных людей, которые курили немного крэка пару раз в неделю. Многие употреблявшие крэк в Роберте Тейлоре содержали свои семьи и занимались делами, но когда у них накапливалось десять или двадцать долларов, они накуривались. Со временем я узнал достаточно, чтобы рассчитать, что примерно 15 процентов жильцов были наркозависимыми и еще 25 процентов употребляли крэк периодически.

Одним из первых людей, с кем я познакомился на галерее, была Кларисса. Ей было тридцать с небольшим, но она выглядела гораздо старше. За огрубевшей и покрытой синяками кожей пряталась красивая и умная женщина, у которой всегда была улыбка наготове. Она работала в здании проституткой – стандартным эвфемизмом для этого было слово «хаслер» – и называла себя «Клариссой-мужеубийцей», потому что, как она выразилась, «моя любовь их убивает насмерть». Кларисса часто сидела с семьей Джей Ти в их галерее. Это меня удивило, потому что я слышал, как Джей Ти и мисс Мэй открыто ругают проституток в их здании.

«Здесь это часть жизни, – сказала мисс Мэй, – но мы держимся от них подальше, и я говорю детям держаться от них подальше. Мы не общаемся с ними».

Однажды тихим вечером, пока семья Джей Ти готовилась к барбекю, я стоял, прислонившись к забору галереи, и смотрел на закат, когда ко мне сзади подошла Кларисса.

– Ты никогда мне не говорил, какие женщины тебе нравятся, – сказала она, улыбаясь, и открыла пиво.

К тому времени я уже привык к тому, что Кларисса меня дразнит из-за личной жизни.

– Я тебе говорил, – сказал я, – моя девушка в Калифорнии.

– Но тогда тебе бывает одиноко! Может, Кларисса может помочь.

Я покраснел и попытался сменить тему:

– Давно ты в этом здании, и как ты познакомилась с Джей Ти?

– Они тебе не сказали! – закричала Кларисса. – Так и знала! Они просто меня стесняются и не любят признаваться, что я член семьи.

– Ты их родственница?

– Блин, я кузина Джей Ти. Поэтому я тут и ошиваюсь. Я живу наверху на пятнадцатом этаже, со своим мужчиной. Я и работаю в этом здании. Я единственная в семье, о ком они не любят говорить, потому что я не скрываю, чем занимаюсь. Я очень открытый человек и не люблю ничего ни от кого скрывать. Мисс Мэй это знает. Да блин, все это знают. Но, как я уже сказала, они не всегда в этом признаются.

– Как ты можешь и жить, и работать в здании? – спросил я.

– Видишь этих мужчин? – Кларисса показала на нескольких жильцов, сидевших в галерее напротив своих квартир. – Ты бы видел, как они обращаются с женщинами.

Я не понял, что Кларисса имела в виду; увидев мой вопросительный взгляд, она засмеялась:

– О! Нам есть о чем поговорить. Кларисса тебя научит.

Тогда она показала на нескольких женщин, сидевших на стульях.

– Видишь ли, они все шлюхи. Они все снимаются. Просто они это делают втихаря, как я. У нас есть постоянные клиенты, и мы тут живем. Мы не торчихи, которые приходят и уходят.

– А в чем разница между «торчихами» и «постоянными»? – спросил я.