Главная партия для третьей скрипки

Но некоторых звезд можно было и в академии повидать. По указанию Людоеда тех, кто входил в первую сотню взрослого рейтинга, здесь пускали играть бесплатно. Остальных профессионалов — на льготных условиях.

Сама Арина так и не взяла в руки ракетку, но всегда ходила смотреть на тренировки продвинутых. И поражалась: откуда в людях столько сил, энергии, неистовства?

Она знала, что игроки даже из второй-третьей сотни — люди богатые и известные. Пусть призовые с таким рейтингом не велики, но почти у всех — крупные рекламные контракты. Однако держат себя куда проще, чем иные детки российских богачей. Улыбчивые, приветливые. Однажды Арина даже осмелилась спросить: не проведет ли именитый спортсмен открытый урок для учеников академии?

— No problem, — последовал ответ.

Менеджер (звезды всегда приезжали с командой) сразу открыл лэптоп, проглядел расписание, назвал дату и время. Осведомился вежливо:

— Вам подходит?

— Да… но какая оплата? — окончательно смутилась Арина.

— Никакой. Это пиар.

В тот же день она позвонила Людоеду:

— У нас через неделю сам Блейк открытый урок проводит!

— Молодец, — скупо похвалил начальник. — Скажи всем нашим, чтоб обязательно об этом в своих аккаунтах написали. И в местную газетку удочку забрось — вдруг пришлют журналиста?

Над электронным письмом в редакцию Арина билась почти сутки. Отправляла почти без надежды. Не сомневалась — бесплатно никто писать не станет, а бюджета начальник не выделил.

Однако ошиблась. И журналист пришел, и репортаж появился. А когда она отправила в газету подарок — купон на десять часов бесплатной игры — ее чуть ли ни упрашивать стали: «Обязательно сообщайте нам о таких открытых уроках! Это очень интересная тема!»

Да, контактировать с обычными американцами оказалось довольно просто. Куда сложнее Арине было с понаехавшими. Бывшие русские обожали ко всему придираться и постоянно требовали скидок. А уборщики-мексиканцы (она оказалась их прямой начальницей) вообще притворялись: будто не понимают ее английский. И работали с ленцой.

Положено им по трудовому договору: два раза в день выносить с кортов мусор. Они честно являются, пересыпают содержимое бачка в пластиковый пакет. Но чтобы поднять пустую бутылку с лавки или обертку с земли — никогда не дождешься.

Арина попробовала бороться, но быстро поняла, что чужой монастырь ей не перестроить. Куда проще самой пробежаться и навести порядок.

При желании она могла и оштрафовать — если пили на игровом поле что-то сладкое вроде колы или не потрудились после себя проволокушить[15].

Но плана по штрафам, как в ГИБДД, у них не было, поэтому Арина, как правило, прощала нерадивых. Подумаешь, забыл бросить пустую бутылку в бак. Бедные дети тренируются, под безжалостным солнцем, два, три, четыре часа кряду. В сумасшедшем темпе, почти без пауз. Странно, что они вообще еще живы. Ей-то проволокушить корт куда проще, чем изможденным тренировкой спортсменам.

«Тетя Арина в академии самая добрая», — говорили про нее.

А она себя чувствовала почти счастливой. Да, некрасива и одинока. Зато живет в отличном месте. Плюс работа интересная. Вот и получался полный баланс.

Арина с ужасом вспоминала злосчастный январь. Сумасшедший, с ароматом «дубовой коры», февраль. Март, что поманил ее ложной надеждой. Апрель, который кончился предательством. Нет. Сейчас — в мае! — ей было лучше всего.

Она, правда, скучала по дяде Феде. Корила себя: что в тяжелые дни за утешением побежала не к нему, а в секту, потом эксперименты над собой ставила. А дальше в ее жизнь ворвался вихрь. Тимур. Затмил уютного и привычного друга семьи.

Теперь просто стыдно дяде Феде звонить: после того как сбежала в Питер. За дом отдыха не поблагодарила, ни о чем не предупредила. Да и что она ему скажет: «Я в Америке, приезжайте?»

Другу семьи больше делать нечего.

«Забыть его — и все», — приказывала себе Арина.

Тем более что мысли ее занимал еще один мужчина. Громадный, страшный, с крошечными глазами. Людоед. Он столько для нее сделал! Может, у них когда-нибудь и личные отношения начнутся?

Но пока Людоед оставался в Питере. А в академию, в самом конце мая, прикатил длиннющий розовый лимузин. Арина, увидев его на изображении с видеокамеры, удивленно пронаблюдала, как из представительского авто кубарем выкатился щуплый человечек, кинулся к задней двери, открыл. Второй паренек, до невозможности похожий на первого, уже стоял рядом с открытым зонтом.

Из лимузина показалась дамская ножка. Цокнул об асфальт каблучок. Странно. В академию все приезжают в шлепках, потом переобуваются в кроссовки.

Одежда у гостьи тоже оказалась совсем не теннисная — лосины, туника с длинными рукавами. Ладно, пусть в машине кондиционер. Но тенька на кортах еще лет десять ждать — деревья только посадили.

— Кто это? — обернулась Арина к охраннику-филиппинцу.

— Hollywood star[16], — без тени сомнений отозвался тот.