Главная роль

Сзади послышался резкий голос Элиана: начальник гвардии о чем-то расспрашивал центуриона. Центурион указывал за насыпь. Судя по всему, императора следовало искать там.

Лошадь поскользнулась на мокрой глине, и Максим, прежде чем успел опомниться, оказался на земле. Никто из отряда не заметил его падения — поспешали за Элианом. Актер поднялся, стараясь не обращать внимания на усмешки легионеров. Попробовал соскрести со штанов и туники налипшую глину. Получалось плохо. Тогда он спустился к воде, блестевшей за полосой плакучих ив. Дождь, моросивший с самого утра, прекратился. В зеленоватой воде отражались размытые очертания деревьев. С веток, дробя отражение, срывались капли.

Максим ополоснул лицо и руки, кое-как почистил одежду. Снял и отжал плащ, снова набросил. Становилось холодно. К тому же следовало поскорее нагнать отряд. Максим повернул к насыпи. Навстречу ему направлялся высокий крепкий мужчина в промокшей насквозь тунике. С его слипшихся сосульками волос капала вода. На плече он нес тяжеленный камень.

— Послушай, приятель, — окликнул Максим, — где найти императора?

Человек бросил камень на землю и отер забрызганное грязью лицо.

— Я император.

* * *

Временный лагерь больше соответствовал представлениям Максима. Деревянный частокол со сторожевыми башнями, ровные ряды палаток — в каждой помещалось десять человек. Похоже, возведение временного лагеря (по соседству с основным) было одним из обязательных воинских упражнений. Таким, например, как сражение с деревянным чурбаном. Максим насчитал несколько десятков двухметровых чурбанов. Одни служили мишенью для копий и камней, пущенных из пращи. Возле других новобранцы отрабатывали удары: метили в голову, в ноги, отскакивали назад, совершали обманные движения. Максим подумал, что сам он, в первом бою с бестиарием, напоминал такой чурбан.

Максим с Аргусом поселились в одной палатке, другую заняли Клодиан и пятеро солдат, третью — Септимий, четвертую — Элиан. Максим с тревогой ожидал, как примет Элиана новый император. Видя, что начальнику гвардии оказывают положенные почести, чуть успокоился.

Присаживаясь на тюфяк, Максим в сотый раз вызывал в памяти лицо Траяна. Старался по чертам определить характер. Лицо простоватое. Спокойный взгляд человека, уверенного в своих силах. Уравновешенного. Быть может, чуточку медлительного. Все? Как бы не так! Простоват?! Глаза с хитрецой. Затаенная усмешка в уголках губ.

Солдат. «Я не соврал Септимию и Элиану». Максим лихорадочно перебирал в памяти киногероев. Подыскивал схожий образ. Примерял на Траяна. Перед глазами проносились кадры из фильмов о войне. «Солдат. Смекалистый, опытный, бесстрашный». Кто из актеров сыграл такого? Фильмов о войне множество, прекрасных фильмов. Блистательных актерских работ. «Кто же создал образ, более всего похожий на Траяна?» Максим надеялся: если найдет ответ на этот вопрос, сумеет лучше понять императора.

Чуть не воскликнул вслух: «Николай Крючков! Николай Крючков в фильме „Парень из нашего города“. Простота — и удаль, смекалка, бесстрашие».

Полог шатра откинулся. Появился незнакомый легионер.

— Игнем Максим. Тебя требует император.

…Пять человек, сгрудившись вокруг стола, рассматривали какую-то карту.

— Игнем Максим приветствует императора Траяна.

Пять пар глаз уставились на Максима. Ярче всех поблескивали черные, лукавые глаза Траяна.

Император выпрямился, и остальные тотчас оторвались от карты.

— О дунайских гарнизонах поговорим позже.

Командиры, поклонились императору, вышли. Траян сел, снизу вверх с любопытством оглядел Максима.

— Садись.

Снова наступила пауза.

— Император Нерва писал о тебе.

Траян поднялся, знаком велел Максиму сидеть на месте. Прошелся по палатке. Остановился, опершись о стол. Проговорил:

— И так. В последний год царствования Домициана в Риме появился некий чужеземец. Появился он в июле, в разгар Аполлоновых игр — прямо на арене цирка. Откуда он прибыл, как и когда — осталось загадкой. Объяснить это чужеземец не мог, ибо ни слова по латыни не знал.

Давно уже Максим не испытывал такого удивления. «Нерва писал обо мне? Но этих подробностей рассказать не мог!»

— В первый же вечер чужеземец явился во дворец. Предсказал императору скорую гибель.

Максим раскрыл рот, но слов не нашлось.

— Чужеземец поселился в доме сенатора Марцелла. Вскоре сенатора обвинили в оскорблении величества. Спасла его весталка Корнелия, удивительно кстати оказавшаяся на пути осужденного. Говорят, не обошлось без вмешательства чужеземца.

— Кто из нас прорицатель? — не выдержал Максим.

Император Траян продолжал, будто не слыша:

— Выручив сенатора, чужеземец спас еще одного человека.

«Кто мог рассказать об этом?!! Ясно, что не Марцелл и не Корнелия. Кто?!»

— Вскоре чужеземец был схвачен и отведен на допрос к императору. Многие полагали — чужеземец погиб. Но… сбылось предсказание. Погиб император.

«Августа Домиция! — осенило Максима. — Она переписывалась с Траяном!»

— Затем чужеземец сделался секретарем императора Нервы.

Траян медленно распрямился. Отошел от стола.

— Ты верно служил Нерве.