Главная роль

Когда учителю с учеником трудно стало объясняться жестами, перешли к рисункам. Гефест схематично изобразил семь холмов, на которых располагался Рим. Прикрыв глаза, чтобы лучше сосредоточиться, Максим повторял за учителем:

— Авентин, Палатин, Эсквилин, Виминал, Квиринал, Целий, Яникул.

Затем, наблюдая за его рукой, записывал дни недели:

«Dies Solis, Lunae, Martis, Mercurii, Jovis, Veneris, Saturni». (Дни Солнца, Луны, Марса, Меркурия, Юпитера, Венеры, Сатурна.)

Гефест чертил на табличках: equites — всадник, deus — бог… Максим вдохновенно зубрил слова. Радовался, когда узнавал знакомые: machina — машина, candelaber — подсвечник, bestia — зверь.

Однако его непрерывно занимал вопрос: «Для чего все это понадобилось Домициану?» Ясно, что пройдет несколько прежде чем он сможет хоть как-то объясняться на латыни. «Или идея принадлежит Касперию Элиану? Но не намерен же он заставить императора ждать?!»

Максим поинтересовался, как будет по-латыни «начальник гвардии».

— Praefectus praetorio.

— Префект претория[17], — задумчиво повторил Максим.

Вскоре почувствовал, что буквы начинают плясать перед глазами. Несколько раз крепко зажмурился. Гефест заметил это, смилостивился и завершил урок. Удалился, оставив Максиму восковые таблички. «Спасибо, домашнего задания не задал!» Чуть позже двое рабов забрали табуреты и принесли еду: сырные лепешки, финики, начиненные какой-то сладкой смесью, орехи и вино. По окончании ужина Максим получил воду для умывания и — к величайшему удивлению и удовольствию — зубную щетку и порошок!

Покончив с умыванием, он погасил светильники и подошел к окну. Была середина ночи. Лунный свет заливал кроны деревьев — за дворцом начинался парк. Ветер доносил тонкий аромат каких-то цветов.

Максим прилег на кушетку. Подозревал, что другого такого спокойного дня ему долго не выпадет. Следовало готовиться к новым испытаниям. Прежде всего — выспаться.

* * *

На этот раз его разбудили чуть свет. Явился Гефест — без табличек и палочек для письма. Принялся непрерывно подгонять Максима, хотя тот и так стремительно расправился с завтраком — белой лепешкой и горстью оливок.

Гефест распахнул дверь, взмахом руки велел Максиму идти следом. Они чуть не бегом миновали коридор и галерею — актер впервые подметил, что провожатый сильно прихрамывает. Вероятно, за хромоту и получил имя Гефеста — бог огня, если верить мифам, был хромоногим.

Максим пытался запомнить дорогу, но вскоре потерял направление в бесконечных коридорах и галереях. Неожиданно они оказались на открытом воздухе. Сбежали по ступеням. Максим оглянулся. Позади возвышалась громада дворца.

Гефест остановился подле просторных носилок, окруженных мускулистыми телохранителями, и призывно помахал рукой. Максим повиновался и занял место в паланкине. Гефест сел рядом, опустил полотняные занавеси. Тотчас рабы подхватили носилки и скорым шагом двинулись в путь. Максим испытывал некоторое смущение — не привык разъезжать на чужих плечах. Протянул руку, желая отдернуть занавеси.

Гефест издал предостерегающий возглас и сдавил Максиму запястье. Запрет был понятен, но необъясним, как необъяснима и выпавшая на долю обоих честь — путешествие в паланкине. Ни слугам, ни безродным чужеземцам такая роскошь не полагалась.

Вскоре рабы опустили паланкин на землю. Гефест осторожно раздвинул занавеси, прильнул глазом к щели. Затем предложил посмотреть Максиму. Велел соблюдать крайнюю осторожность. Подкрепил слова угрозой, сжав рукоять кинжала, висевшего на поясе. Максим осторожно выглянул в щель и с изумлением обнаружил, что оказался на Форуме. Паланкин стоял возле ступеней какого-то здания. Храма? Дворца?

«Что нам здесь нужно?» Обернувшись к Гефесту, Максим вопросительно поднял брови. Тот жестом посоветовал набраться терпения.

Шло время. Солнце поднималось все выше, в занавешенных носилках стало душно. Максим весь взмок, и даже пергаментное лицо Гефеста покрылось капельками пота. Неожиданно Гефест напрягся. Потянул Максима за плечо, заставил его посмотреть в щель. Выглянул и сам.

По ступеням поднимался невысокий полный человек в белой тоге сенатора. Максим вопросительно обернулся к Гефесту. «Кто это?» Похоже, Гефест готовился задать ему тот же вопрос. Максим пожал плечами и снова прильнул к щели. Теперь по ступеням шествовали уже трое: двое чрезвычайно похожих юношей и мужчина постарше, возможно, их отец. Максим снова обернулся к Гефесту за разъяснениями. Тот, пихнул актера под ребра, велел склониться к щели.

«Отцы-сенаторы» всходили по ступеням. Важные, исполненные достоинства, в белых парадных тогах с пурпурными полосами, в белых туниках. Юноши, старцы, мужчины средних лет. Пожилые негромко переговаривались, молодые смеялись от души.

Возле дверей все почему-то разом мрачнели. В угрюмом молчании переступали порог.