Главная роль

«Триумфатор!» Впрочем, на Гефеста Максим не злился. Только — на себя.

Домициан принял их в той комнате, где Максим уже побывал однажды. Занавески на окнах были отодвинуты, светлые тени скользили по стенам. Слышался плеск фонтанов.

Как и в первый раз, присутствовал Касперий Элиан. В ту минуту, когда Максим с Гефестом входили в комнату, начальник гвардии подал императору восковые таблички, которые тот скрепил своей печатью. Возвратив таблички Элиану, император велел ему сесть. Элиан повиновался. Замер недвижно, цепко переплетя пальцы. Максим понимал его тревогу: начальник гвардии отвечал за исполнение приказа. Если прорицатель не даст требуемого ответа, может полететь не только его голова.

Император взирал снисходительно. Максим перевел этот взгляд как: «Может, и помилую».

Гефест начал рассказывать. Максим сразу заметил, что от волнения у вольноотпущенника сел голос. Гефест старался говорить спокойно и неторопливо, но увлекался все больше, принялся порывисто жестикулировать.

Касперий Элиан слушал с заметным интересом. По лицу Домициана ничего не возможно было прочесть, он опустил глаза и задумчиво изучал золотой перстень у себя на пальце.

Максим напрягал слух, пытаясь разобрать в речи Гефеста отдельные слова. Напрасно, не улавливал ничего, кроме слова «термы». В одном был уверен: имя сенатора Марка Сервия Марцелла не прозвучало ни разу.

Гефесту, несмотря на великолепное знание латыни, не хватило слов. Принялся обрисовывать заговорщика жестами. Император не пожелал смотреть несовершенную пантомиму. Кивнул актеру.

Максим повторил свое описание. Постарался смягчить портрет, сделать его более размытым. Напрасно. Гефест был настороже. Максим забыл показать дрожащие колени, Гефест затрясся, как в лихорадке; Максим не обозначил плешь, Гефест рванул на себе волосы, точно пытаясь снять скальп.

Император поднял голову. Лицо его оставалось по-прежнему бесстрастным. Начальник гвардии в сильнейшем напряжении подался вперед. Император задал вопрос. Произнес одно коротенькое слово, Максим понял:

— Имя?

Гефест выпалил имя так стремительно, что Максим, к величайшей досаде, не разобрал. Наступила секундная пауза. А потом…

Максим ждал чего угодно. Изумления, недоверия, холодной подозрительности, вспышки ярости… И даже короткого беспощадного приказа начальнику гвардии.

Император и начальник гвардии дружно расхохотались. Смеялись громко, от души. Домициан в изнеможении откинулся на подушку. Лживое, капризное лицо его преобразилось, став почти привлекательным. Максим сразу поверил историкам, уверявшим, что в юности Домициан был справедливым и милосердным правителем.

Элиан тоже хохотал, как мальчишка.

Максим гадал, к добру или к худу такое веселье. Для сухопарого калеки, пожалуй, к добру. А вот для него самого и Гефеста… Посмотрел на вольноотпущенника с проблеском жалости. Уничтоженный Гефест привалился к стене. Вероятно, произнес нечто несообразное. Должно быть, паралитик из терм славился хворями на весь Рим. А может, славился не только хворями — тишайшим, кротчайшим нравом. Или был вернейшим из императорских доносчиков. Или только что составил завещание в пользу императора.

Важно было одно — цезарь не поверил.

Максим понимал: играет с огнем. Кем сочтет прорицателя Домициан: лжецом? Или дураком?

Впервые в жизни Максим хотел выглядеть дураком.

Домициан разом оборвал смех, спрятал глаза за полуопущенными веками. Перед Максимом вновь был скрытный, лукавый, жестокий повелитель.

Элиан с силой провел ладонями по лицу. Губы еще подрагивали, но в глазах уже не было веселья.

Император пальцем поманил Гефеста. Тот подошел — на негнущихся ногах. Тихо, вкрадчиво император начал задавать вопросы. Максим догадывался: «Решает, одного меня казнить или обоих». И тут услышал, как Гефест назвал Марцелла.

Тотчас Максим почувствовал взгляд императора, но вида не подал. Сохранил полнейшую невозмутимость. Спокойно стоял, прищурившись, подставив лицо солнечным лучам. Терпеливо ждал, когда владыке будет угодно его отпустить, позволить вернуться от мирской суеты к размышлению о звездах и вечности.

Император ничего не произнес, не бросил взгляда на начальника гвардии. Он только внимательно слушал Гефеста. Максим ощутил неприятный холодок внутри. За безразличием цезаря явно скрывался интерес. Имя Марцелла произвело на него больше впечатления, чем имя долговязого калеки.

Начальник гвардии метнул короткий, острый взгляд на императора. Максиму показалось даже, что Элиан как-то сжался.

Гефест замолчал, и Домициан небрежным движением руки отослал его на место. Начальник гвардии явно взволнованно и выжидающе смотрел на своего владыку. Император все так же, в задумчивом безмолвии, вертел на пальце перстень. Максим чувствовал, как растет напряжение. Зубы Гефеста выбивали заметную дробь. Даже начальник гвардии начал бледнеть.