Главная роль

— Нельзя, — сказал он. — Не ты…

«Как же ей втолковать?! Погубит и Марцелла, и весталку, и себя!»

— Напиши. Отдай.

Сервия нетерпеливым жестом повелела ему уйти с дороги. Максим не уступал.

— Напиши.

На плечи его легли две руки. Максим обернулся. Привратник. Управитель. Слуги молча отпихнули его к стене, и Сервия проскочила в атрий.

— Не делай! — крикнул Максим ей вслед.

Сервия сдернула покрывало с прислужницы, только что вошедшей в дом, и выбежала на улицу. Привратник и управитель держали Максима еще несколько минут, потом толкнули так, что он с размаху ударился о стену. В голове загудело. Максим кинулся следом за Сервией. Дорогу к дверям преграждали все рабы Марцелла; расступаться они не собирались. Максим повернул назад. Слуги — за ним. По кабинету дикими прыжками скакал бестиарий, затаптывая горящие угли. Отвлекся, схватил за шиворот самых ретивых преследователей. Воспользовавшись этим, Максим вихрем промчался через двор, выскочил в сад, вскарабкался на крышу беседки, оттуда перемахнул на стену и спрыгнул вниз, в переулок.

Тотчас со стены соскочил и бестиарий.

— Форум, — выдохнул Максим.

Бестиарий понесся вперед, могучей грудью расталкивая прохожих. Максим поспешал следом. «Где и как происходит судилище? В сенате?» Он представил здание из желтовато-золотистого мрамора — курию Юлия. Кажется, сенаторы собирались именно там. «Сколько сенаторов в Риме?» Максиму помнилась цифра триста, но он не был уверен. Когда следил из паланкина, показалось, собралось человек двести. «Впрочем, так и должно быть, если их всего триста. Одни — наместники в провинциях, другие — их помощники, третьи — командуют легионами. Ну, кто-то болен, кто-то осужден… Неужели из двухсот ни один не вступится за Марцелла?»

Максим помотал головой. Если и вступится, что проку? Сплоченности от сенаторов ожидать нечего, а над одиночкой Домициан одержит победу.

Нет, надеяться можно только на весталку. Впрочем, можно ли? Максим представил белое личико, волосы цвета меди, услышал смех девушки — легкий, беспечный. Марцелл влюблен не на шутку, смотрит на весталку, точно на солнце: и отведет глаза, а все ее одну видит. А она? Позволяет любоваться собой, даже любить себя.

Но пожелает ли вступиться за осужденного? Отважится ли? Максим вспомнил, как весталка упала в обморок, увидев его самого наедине со львом, как приказала Марцеллу заботиться о чужеземце. «Не любовь, так жалость побудит ее защитить Марцелла».

Максим с бестиарием вынырнули на запруженную народом Священную улицу. Изо всех сил работая локтями, пробивались вперед. Максим не понимал, как в подобной толчее Сервия, бесспорно, привыкшая путешествовать в носилках, сумела проложить себе дорогу. Ускользнула далеко вперед, так, что они с бестиарием не сумели ее настичь.

Бестиарий остановился, вытянул указующий перст и гаркнул Максиму на ухо:

— Смотри!

Впереди мелькнуло серое покрывало. Максим не был уверен, что это Сервия — мало ли простолюдинок носят грубые, некрашеные плащи? Только когда женщина отделилась от толпы и взбежала по ступеням дома весталок, Максим убедился, что это сестра Марцелла. Останавливать ее было поздно. Двери отворились, Сервия вошла в дом.

— Напрасно, неожиданно сказал бестиарий. — Весталки в цирке.

Максим стремительно обернулся к нему.

— В цирке, повторил бестиарий. — Марцелл говорил при мне.

Максим лихорадочно соображал. Что случится раньше? Весталка выйдет из цирка или сенаторы — из курии? «От этого зависит жизнь Марцелла. Успеет ли весталка вмешаться?»

Он попытался рассмотреть, что происходит возле курии Юлия. На ступенях дожидались конвойные. У ступеней собралась толпа. Слух об аресте Марцелла разнесся по городу и взволновал многих. «Понятно, Марцелл известен, а может, и любим. Недаром Домициан торопится с ним расправиться».

Максим повернулся к бестиарию.

— Останься здесь. Я — в цирк. Узнаешь, догонишь.

Бестиарий кивнул. Понял: должен выяснить, где и как решат казнить сенатора. В том, что вынесут смертный приговор, не сомневался — как и Максим.

Актер шагнул в сторону, но тотчас вернулся.

— Найди Тита Вибия. Пришли к цирку…

— …Амфитеатру Флавиев, — подсказал бестиарий.

Несколько секунд понадобилось Максиму, чтобы сообразить: «Амфитеатр Флавиев… Колизей!»

Актер, не прощаясь, ринулся прочь. «Лишь бы не опоздать!»

Дорога до Колизея была хорошо известна Максиму. Он мчался мимо ювелирных лавок и лавок, где торговали музыкальными инструментами; оставлял без внимания настойчивые призывы торговцев. Вспоминал, что сегодняшние игры горожане предвкушали загодя. «Почему же Вибий предпочел слушать оратора?»

Максим припоминал, что спрашивал об этом, а Вибий понес в ответ какую-то несусветицу: мол, боится вымокнуть. Актер тогда решил, что неправильно понял.

Еще на подступах к Колизею Максим определил по реву толпы, что представление в разгаре. Взлетел по лестнице на самый верх, где толпились беднейшие горожане.

Теперь он оглядывал Колизей как зритель, а не как боец.