Главная роль

Они подняли с земли влажные от росы деревянные мечи. Максим едва различал очертания огромной фигуры. Однако, как справедливо заметил бестиарий, опасность не всегда близится в сиянии полдня, чаще подстерегает во тьме.

В доме еще все спали, не считая кухонной прислуги. Свет, льющийся из окна, показывал, что огонь в очаге уже разожжен. Временами свет заслоняли темные фигуры — вокруг очага суетились повара. Максим одним взглядом окинул дом и сад — на большее не было времени.

Кружа по площадке, делая обманные движения, противники приближались друг к другу. Сошлись.

За минувшие недели Максим преуспел не только в освоении латинского языка. Теперь меч бестиария гораздо реже достигал незащищенного тела противника.

Максим поскользнулся на влажной траве, упал на колени, спасаясь от удара, извернулся, перекатился. Бестиарий, преследуя его, стремительно взмахнул мечом. При этом выпаливал короткие фразы — отвечал на вопросы Максима, заданные много дней назад, рассказывал о себе.

Максим изловчился, вскочил на ноги. Слушать отрывистые фразы бестиария, вникать, улавливать суть и одновременно отражать удары — была задача из задач.

К собственному удивлению, Максим сумел понять основное. Родом бестиарий был с берегов Рейна. В плен к римлянам попал во время войны, тринадцать лет назад, и вплоть до минувшей зимы жил в Бонне.

— Город в Нижней Германии.

Максиму оставалось сообразить, что Нижняя Германия — одна из римских провинций[22].

В своем племени бестиарий считался лучшим охотником. В Бонне сражался на арене с дикими зверями. Даже такими, каких прежде не видел. Бестиарий назвал зверя. Максим не понял. Бестиарий нарисовал острием меча на песке. Максим склонился, вглядываясь. Быстро светало, можно было уже различить тонкие линии рисунка.

— Носорог! — воскликнул Максим. — Клянусь Вакхом, носорог!

— Где ты видел этого зверя?

— В зоопарке.

— Где?

— В одном городе… по пути в Рим.

— Через какие города ты проезжал?

— Не помню, — Максим, и в самом деле, не мог вспомнить ни одного древнеитальянского города, кроме Капуи. Но Капуя, если верить Джованьоли, располагалась южнее Рима. Максим же уверял бестиария, Гефеста и Вибия, что прибыл с севера.

— Не помнишь город, но помнишь зверя?

Бестиарий атаковал. Еще неделю назад застал бы Максима врасплох, но ныне актер держался настороже и отскочил.

Бестиарий продолжал рассказ. Он прослыл сильнейшим среди бойцов Бонны. Гордился своим умением, наслаждался рукоплесканиями и криками восторга. Выучил латынь, свыкся с нравами и обычаями римлян. Последней зимой в Бонну прибыл ланиста, владелец крупнейшей в Риме школы гладиаторов. Он объезжал провинции в поисках лучших бойцов и остановил выбор на бестиарии. Хозяин, соблазнившись обещанной суммой, не стал упрямиться.

Максим получил удар в грудь и очутился на траве.

— Ты открылся, — флегматично заметил бестиарий.

Актер молча поднялся.

— Почему открылся? — спросил бестиарий. — Сам не имел рабов?

Вместо ответа Максим проворно напал. Бестиарий, казалось, едва шевельнул рукой. Меч скользнул по мечу, Максим, промахнувшись, не устоял на ногах, вдобавок выронил оружие. Прежде чем успел подхватить, бестиарий наступил на меч. Максим изготовился к рукопашной схватке — упустил оружие, быть расплате. Бестиарий поднял меч Максима и отбросил в траву.

— Откуда ты пришел в Рим?

— С севера. С берега моря.

— На севере много племен.

— Русский. Русич, — Максим испытывал заметную неуверенность, сознавая, что историю Древнего Рима знает много лучше истории собственной страны. Потом его осенило: — Мы в родстве со скифами.

— Разве, скифы на севере? — хладнокровно осведомился бестиарий.

— Нет, но… — Максим замялся.

— Ты не знаешь языка северных племен. Богов не знаешь.

— Знаю, — Максим поднапрягся, припоминая курс зарубежной литературы. «Ага, „Песнь о нибелунгах“». — Один, Тор, Фрейя…

Бестиарий молчал, и Максим усомнился: «Кажется, это скандинавские боги. В кого же верили древние германцы?» Опять же, из «родных» богов помнился только Перун. «Позорище!»

— Не лги, я больше не спрашиваю, — ответил бестиарий.

Зашел в беседку и вынес настоящие мечи.

— Попробуем?

Максим молча кивнул, не в силах оторвать взгляда от клинка. Бестиарий протянул меч, Максим взял. Холод рукоятки словно сообщился его ладони. По телу прошел озноб. Не от волнения: бестиарий был слишком опытен, чтобы нанести увечья противнику или позволить задеть себя. Скорее, это был холодок восторга, усилившийся многократно, едва клинки с легким звоном скрестились. Перед глазами поплыли кадры приключенческих кинофильмов. Какой мальчишка не воображал себя графом Монте-Кристо, или капитаном Бладом, или… Максим — воображал. И сейчас, сжимая рукоять меча, чувствовал, что вновь становится тем мальчишкой. Оклеенную фольгой деревяшку заменяет настоящий клинок. А восторг остается прежним, детским.

Восторга хватило на первые пять минут. Потом было тяжелое, свистящее дыхание, пот, заливающий глаза, и два пореза выше локтя.