Главная роль

Бестиарий повеселел. Максим потер переносицу. И сам когда-нибудь окажется на его месте. Надо учиться. Запоминать, кому из богов возливать вино, а кому — воду. В каких источниках черпать (вода из акведуков не годится, только ключевая). Когда следует очищать воду солью, а когда окунуть горящий факел. И главное, зубрить имена богов. Фабулин и Локуций учат малыша говорить, Каций — смеяться, Менс — думать, Венилия — надеяться…

…Они прорвались к ступеням храма. Добраться от первой ступеньки до дверей оказалось сложнее, чем от подножия холма — до вершины. Наконец удалось переступить порог.

Храм Юпитера Капитолийского считался древнейшим в Риме и был огромен. Всюду сияли золотые и серебряные доспехи, щиты, драгоценное оружие — сокровища, добытые во время войн и принесенные в дар божеству. На пьедестале возвышалась гигантская статуя Юпитера Всеблагого и Величайшего. У ног царя богов раскинул крылья золотой орел. «Тот, что терзал Прометея», — сообразил начитанный Максим.

Очутившись среди слуг императора, Максим увидел Гефеста.

И Гефест его заметил. Сделал страшные глаза. Вот они, нынешние нравы! Императорский секретарь опаздывает на жертвоприношение. Разве могло такое случиться прежде? До чего мы дожили!

Шаг за шагом Максим приближался к алтарю. Жертва уже была принесена, и жрецы-гаруспики гадали по внутренностям. Актер встал рядом с Марцеллом. Сенатор, повернувшись, приветствовал его коротким кивком. Лицо Марцелла светилось. Конечно, Игнеме не следовало приезжать в Рим. Но какое счастье, что она приехала! Максим понял, что прощен.

Гаруспики окончили гадание. По их мнению, все знаки были благоприятны. Сулили Нерве — покой, Риму — процветание.

Мгновенно в храме воцарилась тишина. Императору предстояло прочесть благодарственную молитву. Фламин Юпитера приблизился к цезарю. Облачен фламин был, как и прочие жрецы, — в белое. Одежда его отличалась лишь тем, что на ней не было ни одного узла, ибо узел — символ рабства.

Нерва начал молитву. Фламин Юпитера стоял рядом, готовясь подсказать, если император забудет слова. Любая запинка или ошибка послужила бы дурным знаком.

Император ни разу не сбился.

Теперь и подданные могли возблагодарить Юпитера. Мужчины молились стоя. Женщины опустились на колени. И все дружно воздели руки к небесам — точнее, к мраморному потолку.

Когда же молитвы окончились, Нерва выступил вперед. По храму пронесся легкий шепот. Император собрался произнести речь. Подобного дополнительного развлечения никто не ожидал.

Максим поискал глазами Элиана. Начальник гвардии стоял, прислонившись спиной к колонне и сложив руки на груди. Беспокойно смотрел на императора, явно не зная, к чему готовиться.

Нерва сказал:

— Сенатом и народом мне было доверено править Римом. Но годы мои преклонны, силы убывают с каждым днем. Многие помнят хаос, наступивший после смерти Нерона. Я не хочу быть повинен в раздорах. А потому намерен найти преемника.

Элиан заметно нервничал. Ничего подобного он не ожидал. Нерва продолжил речь:

— Я рад, что могу выбирать наследника, руководствуясь понятиями справедливости, а не родственными чувствами. Сыновья не всегда достойны своих отцов. Не имея сына, я избавлен от искушения предпочесть человеку благородному — человека близкого.

В лице Элиана гнев боролся с изумлением и растерянностью. Начальник гвардии догадывался: его провели, но не понимал, что же все-таки происходит и как теперь быть.

Впрочем, и во взглядах остальных читалось безмерное изумление. Никто не подозревал о замыслах императора.

Сенаторы переглядывались: кто — смущенно, кто — негодующе, кто — с облегчением. Их лишали возможности выбора, но и снимали ответственность за этот выбор. В случае, если наследник придется не по вкусу преторианцам, гнев Элиана падет на одного Нерву.

— Я намерен усыновить человека, чье правление, бесспорно, послужит на благо Рима.

Тишина в храме стояла такая, что внезапно раздавшееся жужжание одинокой мухи многих заставило вздрогнуть. Все ждали, когда император назовет наследника. Судорожно перебирали в памяти имена возможных претендентов. Нерва, разумеется, пожелает видеть на троне правителя, подобного ему самому. Бережливого, осторожного, рассудительного.

Все взоры были устремлены на императора. Только Элиан шарил взглядом по храму. Максим заподозрил, что начальник гвардии отыскивает именно его.

— Моим преемником станет Марк Ульпий Траян.

В следующий миг уже нельзя было расслышать собственного голоса. Ни страх перед богами, ни почтение к императору не могли заставить собравшихся умолкнуть. Говорили все, говорили разом. Только и слышалось: Траян, Траян, Траян. Стоявшие у дверей передавали слова императора тем, кто остался за порогом. И вскоре в храм донесся гул растревоженной толпы.

Имя Траяна летело из уст в уста. Вспоминали его нрав, заслуги, его родителей, жену, сестру…

Максим вновь покосился на Элиана. Тот стоял, прикрыв глаза. Несомненно, перебирал в памяти все, что знал о Траяне.

«Нерва может быть спокоен. Начальник гвардии не оспорит его волю. Под рукой Траяна верхнегерманские легионы. Тут не побунтуешь».