Главная тайна горлана-главаря. Взошедший сам

Ей нужно было идти, её ждала работа, но она пообещала вернуться, как только освободится. Снова появившись в квартире вечером, она с удивлением обнаружила, что Маяковский ждёт её, стоя у дверей. «Он взял коробку со шляпкой, другой рукой сжал мою руку, и после этого всё стало хорошо». Маяковский снова удостоверился, что его любят или, по крайней мере, что кто-то о нём заботится».

А как же Лили Брик?

Мало того, что Маяковский не писал ей писем, вскоре он перестал присылать ей даже телеграммы. Тогда она сама принялась бомбардировать его посланиями:

«Скучаю Люблю Телеграфируй».

«Милый мой Щеник я тебя люблю и скучаю».

Маяковский спохватился, и поток телеграмм в Москву был возобновлён:

27 сентября: «Целую люблю твой Щен».

3 октября: «Целую из Чикаго… Люблю… Весь твой Щен».

6 октября: «Дорогое солнышко… Скучаю люблю целую. Твой Счен».

9 октября: «Целую люблю скучаю… Твой Счен».

12 октября: «Очень скучаю… здесь отвратительно. Целую люблю. Твой Щен».

22 октября: «Дорогой котёнок рвусь тебе… Страшно соскучился… Люблю целую. Твой Щен».

В ответ Лили Брик послала в Нью-Йорк срочную телеграмму:

«Я хочу поехать Италию. Организуй так чтобы я получила деньги».

Это звучало как приказ, который невозможно было не выполнить. И 27 октября Маяковский ответил:

«Перевёл телеграфно сто долларов. До свидания. Целую. Твой Щен».

Бенгт Янгфельдт подсчитал, сколько всего денег было отправлено Лили Юрьевне:

«Общая сумма телеграфных переводов, которые Маяковский послал ей в октябре, составила 950 долларов – примерно те же 25 тысяч франков, которые он брал с собой в путешествие. Откуда взялись эти средства? За выступления ему платили немного. Часть суммы он занял, о чём свидетельствуют расписки, что-то наверняка выиграл».

Сохранилось письмо русской секции Рабочей партии Америки (РСРПА):

«Центральное бюро РСРПА считает своим долгом указать, что т. Маяковский, находясь в Соединённых Штатах, предоставил организацию всех своих выступлений «Новому миру» (коммунистическому органу на русском языке в Америке) и 50 % от его выступлений шли в пользу газеты «Новый мир» и отчасти в пользу еврейской коммунистической газеты «Фрайгайт»».

К этому следует добавить ещё одну фразу Янгфельдта:

«Маяковский много времени проводил в бильярдных на 14-й улице и часто посещал негритянские кабаре в Гарлеме».

Один из соотечественников поэта (имени его биографы не называют) сообщал в Москву о нём:

«Он всё время околачивается на East Sid'e, т. е. в русских и еврейских кварталах, сам себе с другим шутом Бурлюком давая дешёвые завтраки».

И вдруг Владимир Владимирович заторопился домой.

Почему?

Ведь он пробыл в Соединённых Штатах всего лишь половину разрешённого ему срока.

Янгфельдт попытался объяснить это так:

«У него попросту не было денег. Его многочисленные выступления отчасти объяснялись экономическими соображениями. Но к концу октября деньги кончились…»

Элли Джонс называла Маяковского в своём дневнике «самым бедным мужчиной» из тех, с кем ей доводилось встречаться.