Главная тайна горлана-главаря. Взошедший сам

А к странному запрету въезда в Англию Лили Брик надо, наверное, отнестись проще, не пытаясь отыскивать «клеветнические» публикации в советской прессе, которые могли бы подорвать престиж Великобритании. Дело в том, что одного только факта работы в «Аркосе» Елены Юльевны Каган, матери Лили Брик, вполне хватало для того, чтобы вызвать самые серьёзные подозрения. Ведь в этом «торговом» учреждении кишмя кишели сотрудники ОГПУ и агенты Коминтерна, готовившие британскую социалистическую революцию. Об этом разведка Соединённого Королевства, конечно же, превосходно знала. И всех, кто наведывался в это «гнёздышко» советских спецслужб, автоматически рассматривали как гепеушников. И относились к ним соответственно. Поэтому и Лили Брик впустили в Англию не сразу.

А чем в это время занимался Маяковский?

Он продолжал готовиться к зарубежному турне. А в середине апреля сел в поезд и через Ригу отправился в столицу Германии.

Четвёртая « ездка »

На этот раз поэт решительно замахнулся на пересечение Атлантического океана – об этом он сам говорил, давая интервью газетчикам. Поэтому, когда 19 апреля 1924 года он прибыл в Берлин, выходившая там газета «Накануне» сообщила:

«Проездом в Америку прибыл вчера в Берлин Владимир Маяковский».

Владимир Владимирович намеревался, съездив в Америку, вернуться на родину уже через Тихий океан. Но это были лишь планы. Чтобы им осуществиться, требовалось разрешение на въезд в Соединённые Штаты.

Бенгт Янгфельдт:

«Запросить американскую визу в Москве было невозможно ввиду отсутствия дипломатических отношений между государствами».

Поэтому ещё 25 марта Маяковский подал запрос в британскую миссию в Москве с просьбой предоставить ему въездную визу в Великобританию. Получить этот документ он надеялся уже в Берлине, чтобы оттуда отправиться в Англию, где его поджидала Лили Брик.

Но этим планам осуществиться не удалось – поэта большевистской ориентации Соединённое Королевство видеть на своей территории не пожелало.

Об этой «ездке» Маяковский рассказал потом в стихотворении «Два Берлина»:

«Авто

/ Курфюрстендам-ом катая,удивляясь, / раззеваю глаза –Германия / совсем не такая,как была / год назад.На первый взгляд
общий вид:
в Германии не скулят.
Немец – / сыт.Раньше / доллар – / лучище яркий,теперь / «принимаем только марки»».

Иными словами, страна, проигравшая мировую войну, страна, ещё год назад чуть ли не нищенствовавшая, теперь оказалась сытой и богатой. Как так? Почему? Маяковский этими вопросами не задавался.

В Берлине у него было несколько выступлений. Первое состоялось 26 апреля на «субботнике», на который собирались писатели, художники и артисты (появившееся при большевиках слово «субботник» становилось популярным и за границей). Газета «Накануне» написала:

«Вл. Маяковский прочёл одно из своих лучших стихотворений «Необычайное приключение…»».

Следующее выступление – 29 апреля в Большом зале Палаты господ. Вечер был устроен Германским отделением Всероссийского союза работников печати. Программа была такая:

«I. Расцвет Лефа. II. Последние стихи.

Начало ровно в 8 1/2 ч. (по Лиге времени, то есть минута в минуту)».

«Лигу времени» Маяковский упомянул, рекламируя «временнáй» проект Платона Керженцева, который боролся за «научную организацию труда» и за «эффективное использование времени».

Об этом вечере – газета «Накануне»:

«Леф, по словам докладчика, отмежевался от самодовлеющего искусства. Вместо сладких звуков и молитв он хочет идти об руку с мозолистыми руками рабочего, хочет укреплять в нём бодрость, веру в правоту Октября и сам старается слиться с созидающей работой, к которой зовёт сегодня новый день Россию…

Леф хочет быть громким эхом новых звуков, несущихся по русским просторам…