Главные песни XX века. От Диксиленда до хип-хопа

Напомню – это 1972 год, до массового нашествия видеоклипов с их изощренным визуальным рядом, до MTV и до изобилия цифровых телеканалов. Вся британская молодежь, все музыканты и мечтающие о поп-мире подростки каждую субботу верноподданнически прилипали к экранам телевизоров, надеясь на пришествие нового рок-мессии. В тот вечер их ожидания оказались оправданы. Боуи заговорил с аудиторией на новом языке, обращаясь к ней напрямую. На фразе «I had to phone someone so I picked on you ooh ooh» (мне нужно было кому-то позвонить, и я выбрал тебя-я-я-а-а-а!) он, призывно глядя в камеру, указал пальцем прямо на глядящего на экран зрителя. «Казалось, что Боуи выбрал именно меня, что я тот самый… избранный… Это был почти религиозный опыт», – вспоминал один из поклонников. А потом он положил руку на плечо своему гитаристу Мику Ронсону и любовно притянул его к себе, заставив восхищенно ахнуть настроенную на сексуальную раскрепощенность молодежь и в ужасе отпрянуть совершенно непривыкших к подобным проявлениям однополой нежности их родителей. Несколькими месяцами раньше, в интервью Melody Maker, Боуи заявил о своей однозначной гомосексуальности: «Я гей, и всегда был геем, даже когда меня еще звали Дэвид Джонс». Последующая жизнь музыканта заставляет предположить, что тогда он, мягко говоря, преувеличивал, но в 1972 году, всего через пять лет после осторожной декриминализации гомосексуализма и в обстановке еще явной подозрительности и неприятия его со стороны большей части общества, такой демонстративный каминг-аут был жестом отчаянной смелости, политическим актом. Стоит вспомнить, что куда более явные геи Элтон Джон и Фредди Меркьюри решились на подобные признания лишь к середине десятилетия.

До появления панка было еще несколько лет, но Боуи единолично, одним махом и самым решительным образом отбросил обе господствовавшие на протяжении минувшего десятилетия эстетики – и бездумную коммерческую попсу, и противостоявшую ей хиппистскую контркультуру. Это было действительно как пришествие Мессии. Как первый концерт Sex Pistols в манчестерском Lesser Free Trade Hall четыре года спустя, появление Боуи на Top of the Pops стал поворотным моментом в истории британской популярной музыки. Именно так, как момент, обративший их в новую веру, вспоминают его вожделенно взиравшие в тот вечер на телеэкран многочисленные будущие звезды: Бой Джордж, Адам Ант, Мик Джонс из Clash, Гэри Кемп из Spandau Ballet, Моррисси и Джонни Марр из Smiths, Сьюзи Сью из Siouxsie and the Banshees, музыканты Duran Duran, Дейв Гаан из Depeche Mode, Ноэль Галлахер из Oasis, Роберт Смит из The Cure, Иэн Маккалох из Echo and the Bunnymen. Без преувеличения можно сказать, что в тот момент было зачато ставшее через десяток лет доминантой в британской поп-музыке движение «новых романтиков». «Это один из поворотных моментов в современной музыке, или, если не в музыке, то во всяком случае в шоу-бизнесе. Чтобы пойти на такой шаг, требовались невероятное мужество и колоссальная вера в себя. Сказать, что это было что-то из ряда вон выходящее – ничего не сказать», – вспоминает о своих впечатлениях тогда еще 15-летний будущий ведущий «новый романтик» Гэри Ньюман. Даже уже вполне успешный профессионал Элтон Джон не скрывал своего восторга: «Это было нечто совершенно новое. ВАУ! Никто никогда ничего подобного не видел!».

Критика рассыпалась в похвалах: «Дэвид Боуи – важнейший, недооцененный новатор в современной британской популярной музыке, и, если это пластинка окажется незамеченной, это будет просто трагедия», – говорил уже и тогда пользовавшийся непререкаемым авторитетом диджей Би-би-си Джон Пил. Разумеется, вспомнили и “Space Oddity”: «Если первый хит Боуи был историей из научной фантастики, то здесь мы имеем дело с уверенно-торжествующим самопровозглашением новой звезды», – писал New Musical Express. Дело конечно же было не в песне – достаточно простой и музыкально мало чем примечательной. Дело было в облике, в имидже и невиданной – даже на фоне вызывающей дерзости Rolling Stones – самоуверенности Боуи.

“Starman” изменила не только музыку – она изменила моду, изобразительное искусство, секс. Не случайно на монументальной выставке “David Bowie Is” в лондонском Музее Виктории и Альберта в 2013 году различным исполнениям Боуи легендарной песни – во главе с тем самым эпохальным на Top of the Pops – была посвящена огромная уставленная видеомониторами стена. На одном из мониторов крутилось закольцованное концертное исполнение, во время которого Боуи, став перед гитаристом Миком Ронсоном на колени, имитирует оральный секс с его гитарой.

Вслед за столь грандиозным успехом космической “Starman” неизбежно следовало ожидать переиздания ее предшественницы – “Space Oddity”. Вновь изданный в 1973 году сингл уже пробрался в американские чартс, а при очередном переиздании в 1975 году наконец-то возглавил британский хит-парад, став первым number one в карьере артиста.