Главные песни XX века. От Диксиленда до хип-хопа

Брит-поп был изначально инспирирован как симметричный «гитарный» ответ всколыхнувшейся внезапно в начале 1990-х в американском Сиэтле и захлестнувшей весь мир, в том числе и британский поп-рынок, волне гранжа во главе с Nirvana. Но даже если поначалу заложенная в названии движения ориентация на «британскость» казалось всего лишь патриотическим отторжением заокеанских влияний, на самом деле в ней таилась куда более серьезная глубина. Это была подлинно британская музыка, британская не только своими музыкальными корнями, но и укорененностью в социальных проблемах британского общества, волнами накатывающихся на страну и такими же волнами отражающихся в ее популярной музыке.

Прямой, жесткий, примитивный и зачастую нарочито отталкивающий панк двумя десятилетиями раньше был реакцией не только на помпезность и оторванность от жизни «динозавров» прог-рока, но и на промышленный и социальный упадок, крах социального проекта, массовую безработицу и обнищание.

Утрированно пышный гламурный облик «новой волны» и «новых романтиков», эстетика нового богатства были в свою очередь реакцией не только на нарочито скудную, грязную и малообаятельную эстетику панка, но и отражением внезапно наступившего в эпоху тэтчеризма преуспеяния молодежи среднего класса. Преуспеяние это было результатом резкого поворота к ориентированной на жесткую американскую социально-экономическую модель рейганомики[113], а поп-символом его стали выхолощенно гламурные и снимающие свои клипы на роскошных яхтах мальчики из Duran Duran.

К 1990-м в стране наступила усталость от тэтчеровского консерватизма, появился запрос на новую яркую образность и возрождение британскости. Модельер Александр Маккуин и модель Кейт Мосс стали знаменем возвращения британской моды на мировые подмостки, точно так же как изобретательница мини-юбки Мэри Куант и Твигги были ее знаменем в 60-е. Демонстративно назвавшие себя «Молодыми британскими художниками» Дэмиен Хёрст, Трейси Эмин, братья Чэпманы стали не только сенсацией, но и лидерами мирового арт-рынка. Брит-поп, с его показной, пусть и вполне искренней британскостью, идеально вписывался в эту картину. «Юнион Джек», британский флаг, в который была выкрашена гитара лидера Oasis Ноэля Галлахера, вновь, как в 1960-е, когда во флаг заворачивались The Who, стал символом новой патриотически ориентированной поп-культуры. Лондон внезапно вновь стал эпицентром мирового стиля. “London Swings! Again!” «Лондон свингует! Опять!» – вспоминая легендарный «свингующий Лондон» 1960-х, провозгласил на своей обложке американский журнал Vanity Fair.

«Новые лейбористы» во главе с Тони Блэром чутко ощутили этот запрос. В преддверии приведших их, наконец, к власти выборов 1997 года они провозгласили лозунг Cool Britannia, отражавший в равной степени и новые модные британскую культуру и искусство, и новую свежую после почти двух десятилетий правления консерваторов британскую политику. Если у Маргарет Тэтчер ее заокеанским единомышленником, другом и партнером был преклонных лет охранитель традиционных ценностей Рональд Рейган, то у Тони Блэра – ставший президентом в 1993 году молодой и играющий на саксофоне Билл Клинтон. Сам Блэр не уставал напоминать, что в студенческие годы играл на электрогитаре в рок-группе и на один из самых первых приемов на Даунинг-стрит пригласил Ноэля Галлахера.

Но, как и всё в Британии, брит-поп, несмотря на свой единый патриотически-британский идеологический посыл и общее ощущение свежести и крутизны (cool), внутри себя был далеко не однозначным. Два главных знаменосца направления – Blur и Oasis – олицетворяли собой две почти противоположные социально-классово-географически страты британского общества.

Лидеры Blur Деймон Албарн и Грэм Коксон росли на преуспевающем юге Англии, если не в богатых, то вполне обеспеченных семьях, родители обоих принадлежали миру культуры и музыки. Мать Алборна была театральной художницей, а отец одно время менеджировал прог-рок группу Soft Machine, а потом возглавил факультет искусств. Отец Коксона был профессиональным музыкантом, а сам он учился в лондонском университете искусств Голдсмит, где не только познакомился с будущим басистом Blur Алексом Джеймсом, но и плотно общался со всем цветом будущих «Молодых британских художников»: Дэмиеном Хёрстом, Майклом Лэнди, Сэм Тейлор-Вуд. В общем, юноши Blur с детства были приобщены к богемной среде и богемному образу жизни.

Составлявшие ядро Oasis братья Ноэль и Лиам Галлахеры, наоборот, росли в отдаленном районе индустриального Манчестера, на промышленном и небогатом севере, в семье не только из самого что ни на есть рабочего класса, но еще и к тому же откровенно неблагополучной. Мать работала в школьной столовой, а отец был алкоголик, регулярно избивавший детей. Оба брата прогуливали школу, имели неоднократные проблемы с полицией, а Ноэль в возрасте 14 лет даже получил условный тюремный срок за ограбление магазина.