Читаем Главные вещи полностью

Новость неожиданная и ошеломляющая, выводит из тоскливого ступора. Становится ещё хуже, такое чувство и не назовёшь никак. Рот в течение дня приводят в порядок: лечат небольшие дырочки, вырывают больной зуб, снимают налёт. За три часа в кресле стоматолога нервы накаляются до вулканического состояния: если тронешь – останется ожог.

Я выхожу к маме измученный и уставший, падаю в её объятия, закрываю глаза, пока она гладит по голове и успокаивает. Садимся в трамвай и едем к деду. Сегодня у него день рождения, шестьдесят один год, и мама просит не грустить, чтобы старший не расстраивался.

В магазине мы покупаем имениннику бритву и туалетную воду, а дома вовсю идут приготовления. Нарезаны салаты, закуски, водка и вино охлаждаются в тазике, дед, баба и отец лепят пельмени. Пельмени ободряют, вкусно поесть перед скорой поездкой я не против.

К шести подтягиваются гости и кумовья, включается магнитофон: любимая всеми Кадышева с группой «Золотое кольцо», все веселятся, пьют, едят, танцуют, а мне кисло, и я отпрашиваюсь домой, чтобы не портить никому настроение. Погода хорошая, прогуливаюсь пешком, думаю о предстоящей операции и мечтаю, что через неделю вернусь здоровым.

Следующей ночью мы с мамой едем в поезде в Оренбург, а утром во вторник сонные и помятые ступаем на землю областного центра, долго ищем нужный троллейбус и дремлем, пока «усатый» везёт к детскому хирургическому центру.

Меня принимает главный хирург Олеся Петровна, осматривает и изучает бумаги с анализами и снимками, говорит, что операция состоится в пятницу, и боятся нечего. Отправляя в палату, наказывает не завтракать и не обедать. Сегодняшним днём я лишаюсь пары кубиков крови и здорового зуба. Нервотрепка продолжается до операции: бесконечные анализы и голодание до позднего вечера.

В пятницу по очереди забирают в операционную. Мы ждём, тихонько разговариваем и гадаем, кто будет следующий. Первой уезжает Карина, а через час санитары выкрикивают мою фамилию. Внутри холодеет, я лезу на каталку, ложусь и бессмысленно смотрю на мелькающие лампы над головой. Меня привозят в комнату, обложенную кафелем, и перекладывают на стол. Народу много: врачи, медсестры, кто-то ещё. Я стесняюсь наготы, щурюсь от ослепляющего света и хочу спрятаться. Руки пристёгивают ремнями, становится жутко, в вену вводят лекарство. Я креплюсь, настраиваюсь бороться, но засыпаю через минуту, погружённый в мир общего наркоза. Яд сильнее человека.

Через какое-то время меня будят, и я словно выныриваю из воды. Во рту привкус металла и йода, мысли спутанные, а слабость велика настолько, что не могу пошевелить пальцем. Санитары везут обратно, бросают на койку и накрывают простынёй. Впадаю в дремоту и открываю глаза только, когда приходит мама. Она сидит рядом, говорит, глаза красные и заплаканные. Я вытягиваю большой палец: всё отлично, всё под контролем.

Дни в больнице пролетают быстро. Всех прооперировали, больных нет, и ребята готовятся к выписке. Мы читаем, рубимся в дурака, кушаем вкусное и строимся в тетрисе. Я узнаю, что на операции был дольше всех, около трёх часов. В голову приходят мысли, что возникли осложнения, но я отгоняю их прочь: не представляю себя мёртвым, ещё столько впереди, вся жизнь!

Через неделю прощаюсь с ребятами и получаю выписку. С мамой гуляем по Оренбургу, впервые я ем мягкое мороженое и пью берёзовый сок. В областном центре солнечно и радужно, легко дышится и настроение боевое. Завтра я буду дома! А пока можно наслаждаться летом и радоваться. Просто радоваться жизни.

* * *

Один из любимых слайдов детства – слайд, когда я сел писать первые рассказы. На улице зеленел изумрудами август, из колонок гремели песни «Руки вверх», «Иванушек» и «Русского размера», операция осталась позади, а душа жаждала открытий. Я сидел на балконе, читал книгу из серии «Чёрный котёнок», грыз жареный арахис и пил какао. В доме напротив хором пели «Крошка моя»: из армии вернулся Костик Морозов, из поколения старших.

Серёга свистел с балкона, звал гулять, но я не отзывался. Дочитал детектив и задумался. Что-то щёлкнуло в голове и манило взять тетрадь, фломастеры и карандаши и написать рассказ. Я устроился на диване, нарисовал обложку: двух пареньков в полный рост, дом на заднем фоне, вывел по трафарету название «Друзья», разукрасил лист разноцветным и приступил.

Сюжет придумался давно. Вдохновлённый главой из «Республики ШКИД», где ребята издавали газеты и журналы, за полчаса набросал план и примерных героев, и ощутил, как идея захватывает меня. Весь день я терпеливо корпел над текстом, выводя круглыми буквами слова, и к вечеру написал семистраничный рассказ. Сшил его нитками с обложкой, и вышла книга. Я понимал, что придётся переделать заново: качественнее и оригинальнее, но пока радовался и этому.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Дом учителя
Дом учителя

Мирно и спокойно текла жизнь сестер Синельниковых, гостеприимных и приветливых хозяек районного Дома учителя, расположенного на окраине небольшого городка где-то на границе Московской и Смоленской областей. Но вот грянула война, подошла осень 1941 года. Враг рвется к столице нашей Родины — Москве, и городок становится местом ожесточенных осенне-зимних боев 1941–1942 годов.Герои книги — солдаты и командиры Красной Армии, учителя и школьники, партизаны — люди разных возрастов и профессий, сплотившиеся в едином патриотическом порыве. Большое место в романе занимает тема братства трудящихся разных стран в борьбе за будущее человечества.

Георгий Сергеевич Березко , Георгий Сергеевич Берёзко , Наталья Владимировна Нестерова , Наталья Нестерова

Проза / Проза о войне / Советская классическая проза / Современная русская и зарубежная проза / Военная проза / Легкая проза