Главный герой 2

– Пал Тиныч, – в Маринкином голосе звякнула хитринка, – после восстановления можно будет идеальной личностью заняться, а?

– У тебя есть критерии идеальности? – Хромой пренебрежительно хмыкнул.

– Ну и что, что пока нет, – Маринка вскинула голову, показывая готовность вступить в спор.

– Критерии рождаются в контексте, – устало выдохнул Хромой и отвернулся, – а контекст личности шире, чем известный нам мир. Всё больше в этом убеждаюсь.

– Но раз существует столько девиаций, должен же найтись хоть какой-то оптимум? – не унималась Маринка.

– Боюсь, мы как раз его и ищем, – Хромой повернулся к Маринке и сунул руки в карманы. – Оптимум не оптимум, но целостность. А целостность – это не качество, а пропорции, гармония всех слоёв со своими мощностями. Но подозреваю, что слоёв-то каждому из нас и не хватает.

– Ладно. Работаем! – Маринка вернулась к своему любимому альмастату.

Последующие два года она, как ледокол торосы, ломала догмы и развенчивала постулаты, высвобождая новые факты и знания. И хотя главная цель ускользала, Маринка наконец научилась персонально оценивать мощности слоёв души – могла точно сказать, у кого в каких пропорциях формируется личность. Хромой первым делом зарядил мимидосы, чтобы, наконец, сделать Игоря Игорем.

***

В доме Краковского праздновали несколько дней. Бова хоть и кривился, жалуясь на несоответствие результата ожиданиям, но признавался Хромому:

– Какой ни есть, а он это, он. Чувствую, понимаешь, родное что-то в нём появилось.

– Он-он, не сомневайся, – уверенно кивал Хромой.

– Когда ж ты совсем отменишь мимидосы?

– Скоро, думаю, скоро, – Хромой для убедительности нахмурился. – Маринка раскопает. Она такая, ух, – Хромой потряс кулаком.

– Дай хоть глянуть, что за чудо-девка. Есть фотки?

Хромой почиркал пальцем по планшету, и показал экран Бове. Сзади подошёл Игорь:

– Дайте мне посмотреть, дядя Паша, – он выхватил планшет, взглянул на экран и зарделся.

– Маринка! – твердил Игорь, водя пальцем по её фигуре. – Маринка!

– Отдай планшет дяде Паше, – сурово потребовал Бова. – Не нужна тебе никакая Маринка. У меня для тебя другая есть. Виолочка. Такая же… – Краковсий кашлянул. – Но приданого целая Австралия.

– Нет, папа, – пускал слюни Игорь, – я хочу Маринку.

Бова встал, отобрал у Игоря планшет и поманил Хромого:

– Паша, пойдём-ка, дружок, поговорим в кабинете.

***

После беседы с Краковским Хромой отправился в лабораторию. Едва он переступил порог, Маринка оторвалась от альмастата и с горящими глазами кинулась навстречу:

– Пал Тиныч, наращивание слоёв энергии явно связано с полом.

– С каким полом? – рассеянно переспросил Хромой и уселся на табурет.

– Тупим, Пал Тиныч?! – Маринка топнула ногой.

– Ладно, ты копытом-то не бей, – тяжело вздохнул Хромой. – Увольняться тебе надо и уезжать.

– Ага, счаз! Чего это вы вдруг?

– Игорь жениться на тебе задумал.

Маринка залилась хохотом, прихрюкивая:

– Губа не дура у парня!

– У Бовы, ясно, свой расчёт. Он за него Виолетту Байнер сосватает. Дочь одного австралийского воротилы. У неё синдром Попрыгайкина. С Игорем – два сапога пара, короче.

– Совет да любовь! – прыснула Маринка.

– Само собой, – строго глянул на неё Хромой. – Только Бова велел тебя ананимировать.

– Как это? – опешила Маринка. – Как собаку?!

– Наивная… – Хромой осёкся.

– Ой, ладно, Пал Тиныч. Мне работать надо. Я наивная, дурочка с переулочка. А вы такие умные, что мимидосы на вас перегреваются. – Маринка пошла к альмастату.

– Да, помолчи, Марина! – Хромой встал и развернул Маринку к себе лицом. – Ты думаешь, вся эта энергия, – Хромой очертил рукой круг, – из животных? Души животных вообще нельзя использовать в людях. Из людей она выкачана вся. И ананиматы – это не больные, а жертвы. Мои и… Мои, в общем.

Маринка на секунду растерялась, отпрянула, но тут же, тряхнув головой, насупилась:

– Можно отсюда подетальнее?

Хромой рассказал ей предысторию и всю четырнадцатилетнюю эпопею.

Маринка молчала. Ходила, пересаживалась с табурета на табурет, стояла, глядя в одну точку.

– То есть это не Игорь,– сказала она, распутав наконец клубок долгих раздумий, – а вы, влезли без спроса в отцовский сейф. Вы и Бова!

– Я поздно понял… В нашем мире, даже если и вломишься в тайник… Всё равно ничего не поймёшь, пока не найдёшь ключ от двери.

***

– Рано ещё психологии становиться разделом физики! – Маринка сложила в глубокую стеклянную кювету два планшета и несколько флэшек. Достала из сумочки телефон, выключила его и тоже бросила в кювету.

Разъедаемая кислотой пластмасса ещё дымилась и шипела, а Маринка уже подходила к лифту.

Ананимарий занимал несколько подвальных этажей в соседнем корпусе. Просторный зал «приёмного покоя» разделяла прозрачная перегородка. По одну сторону стояли, напоминая душевые кабины, пять ананиматоров. Посреди офисной части неуклюже прохаживался Игорь. Шикарный тёмно-синий костюм с отливом топорщился и смотрелся как шёлковый чехол на самосвале. Второпях, видимо, Игорь вставил пуговицы не в те петли, и несвежая голубая рубашка перекосилась. Маленькие поросячие глазки закрылись от улыбки, а слюнявые пухлые губы перемалывали:

– Маринка! Маринка!