Главный университет. Повесть о Михаиле Васильеве-Южине

— Боюсь, что для одесских товарищей восстание на «Потемкине» оказалось слишком неожиданным.

Владимир Ильич встал, прошелся по комнате.

— ЦК анализировал первое сообщение… Конечно, все это похоже на бунт… Но только похоже. Ведь матросы не просто взбунтовались: они захватили корабль, отправили к акулам его командиров, выбрали своих руководителей… Если бы всей России удалось вот так же послать акулам нынешних правителей и установить свою народную власть!

— Так, может быть, это начало?

— Не будем гадать, дорогой Михаил Иванович. Задача сейчас состоит в том, чтобы придать этим событиям организованный характер, чтобы они были подготовкой к последующему наступлению…

Васильев смотрел на Ильича и невольно ловил себя на том, что не только слушает, но и любуется им.

— Так вот, товарищ Южин, вы поедете в Одессу не просто связным, а уполномоченным ЦК. Нужно на месте разобраться и максимально использовать восстание для того, чтобы поднять юг России. Понимаете? Дело архисерьезное…

— Я готов.

— Погодите. Все не так просто. «Потемкину» на море долго не продержаться. Адмирал Чухнин найдет способ с ним разделаться. Было бы гораздо лучше, если б матросы высадили десант в Одессе… Город необходимо захватить…

Ленин помолчал, а затем произнес задумчиво:

— Может быть, потемкинцы — это и есть начало революционной армии. Пролетарской, рабочей…

— Но ведь матросы — это в основном крестьяне, — включился наконец в разговор Галерка.

Ленин живо обернулся к нему.

— Так ли? По происхождению — безусловно. Но ведь и рабочий класс не из помещиков. А что такое современный корабль, особенно такой, как «Потемкин»? Это завод, со своими цехами, техникой, мастерскими. Он сплачивает людей, объединяет, и мы на флоте всегда должны и будем иметь союзника верного и боевого.

Обращаясь к Южину, Ленин продолжал:

— «Потемкин» должен поджечь фитиль. Немедленно разошлите но селам и деревням агитаторов и организаторов. Пусть крестьяне берут землю, огонь «Потемкина» поддержит их. Из бедняков, батраков и середняков следует создать революционные комитеты. Таким образом движение крестьянских масс сольется с восстанием в городе и на флоте.

Наступила общая пауза. Ленин на несколько секунд задумался.

— Может быть, для всего этого и не сложатся обстоятельства, — несколько тише продолжал он. — Но я говорю о задачах, о том, куда надо вести восстание на «Потемкине». Вот почему дорог каждый день. Поэтому я прошу вас выехать немедленно.

Южин ответил с готовностью:

— За мной задержки нет, Владимир Ильич. Я хоть завтра. Но как быть с документами?

— Кое-что припасено…

— Владимир Ильич, если восстание удастся, вы смогли бы приехать в Одессу?

— Не только смогу, но и непременно приеду. Если события будут развиваться благоприятно и к «Потемкину» примкнет Черноморский флот, присылайте за мной быстроходный миноносец в Констанцу. Но обо мне потом. Для вас есть кое-какие документы. Их привез один из наших товарищей… Но вот беда: паспорт выписан на генеральского сына.

Южин удивленно посмотрел на Ильича, затем на Галерку.

— Помилуйте, да какой из меня генеральский сын? Любой обнаружит липу.

— Ну нет, не скажите… Оденем вас соответствующе. А манеры? Ну да мы сейчас займемся вами…

Михаил усмехнулся.

— Владимир Ильич, вы ведь тоже на генерала не шибко похожи, а уж Михаил Степанович и подавно.

— Вот видите, Галерка, наш потемкинец зазнался. Мы с вами, оказывается, в генералы уже не годимся. Посмотрим еще, какой из вас получится адмирал. Не забудьте, что на стороне командующего Черноморским флотом Чухнина все романовские вандалы. Ну-с, извините, я тороплюсь. Завтра встретимся и завтра же расстанемся.

— Владимир Ильич, еще один вопрос. Если в Одессе… ну, словом, — замялся Южин, — как вам сказать…

— Говорите прямо — поражение? Что ж, не исключено.

— Можно мне в Москву?

— Да. Правда, в Москве сейчас Шанцер-Марат образцово наладил работу комитета, но события там назревают бурные и помощь опытного товарища будет кстати. Однако это только на крайний случай.

После ухода Ленина Южин и Галерка сидели молча. О чем они думали? Вероятно, о нем, об этом человеке — удивительном и простом. И еще о том, что они расстанутся и бог весть когда встретятся. Да и встретятся ли?

…На следующий день, с паспортом генеральского сына, Михаил Иванович Васильев-Южин покидал Женеву. Владимир Ильич наставлял его:

— При случае щегольните знанием французского языка — на наши голубые мундиры это производит впечатление. Ну-с, а главное… Вы знаете, в чем главное: понимать, что независимо от исхода восстание на «Потемкине» — это великое событие в истории России.

Мария встретила известие об отъезде спокойно — нужно, — значит, нужно — и тут же начала собираться сама.

— Нет, Маруськ, вместе мы не поедем. Ты еще поживи здесь недельку, а потом уж в Баку.

— Как — в Баку?

— Да, пока туда. Бог весть где я буду, что сулит мне одесская поездка. Ну, а затем вызову. В Одессу ли, в Москву ли — не знаю.

Увидев, что Мария загрустила, он тут же шутливо добавил: