Главным калибром – огонь!

Как и следовало ожидать, больше всего досталось идущему головным «Такасаго». Поначалу по нему вёл огонь один «Аскольд», затем, как только позволила дистанция, к стрельбе подключились артиллеристы «Паллады» и «Дианы». Именно им и удалось добиться четырёх прямых попаданий 152-мм снарядами и одним стодвадцатимиллиметровым, получив в ответ всего лишь один 203-мм «подарок» с «Такасаго».

Разобрав цели по порядку, согласно инструкциям Макарова, русские крейсера постарались развить максимально возможную скорострельность. «Баян» сразу же вступил в дуэль с «Якумо», комендоры «Богатыря» принялись осыпать смертоносным металлом «Асаму», а «Аскольд» перенёс огонь на «Кассаги». Враг не оставался в долгу: японские снаряды один за другим падали рядом с русскими кораблями, поднимая высокие столбы воды, периодически поражая борта, палубы, трубы, а раскалённые осколки впивались в мягкую человеческую плоть.

Пока отряды крейсеров стремительно расходились друг с другом, броненосцы завязали сражение на параллельно-сходящихся курсах. Японцы, имевшие скорость на пару узлов больше, были вынуждены догонять колонну Безобразова, постепенно сокращая разделяющее их расстояние. Изначально адмирал Того планировал сосредоточить огонь на флагманских кораблях противника, однако вследствие ошибок с определением курса и скорости неприятеля, самураям пришлось начинать бой индивидуальными артдуэлями.

Тактико-техническое превосходство японских кораблей над их визави аналогичного класса частично компенсировались эффектом ломаного камуфляжа русских броненосцев, вводившего самураев в заблуждение. К примеру, одной из особенностей нового окраса являлся нарисованный на носу выше ватерлинии бурун белого цвета, в результате чего у стороннего наблюдателя создавалось впечатление, что корабль идёт на большей скорости, чем это было на самом деле. А благодаря хитроумному камуфлирующему окрасу – четырёхцветные волнистые линии вдоль всего корпуса и надстроек, трубы, башни и мачты в таком же раскрасе – наводчики «Микасы» то и дело мазали по слабобронированному «Пересвету».

– Поднять сигнал: курс – сорок пять! – опуская бинокль, приказал командующий русским флотом. – Как там Пётр Алексеевич? Держится?

В какой-то момент боя «Баян» стал обгонять «Цесаревича», проходя в двадцати-двадцати пяти кабельтовых от флагмана Безобразова, и Макаров отошёл к противоположной стенке боевой рубки, чтобы глянуть на положение дел у своего соратника. Несколько секунд спустя после того, как вице-адмирал приник к смотровой щели, в мостик угодил снаряд с «Якумо».

Разрыв восьмидюймового фугаса в мгновение ока снёс за борт 47-мм пушчонку, раскурочил всё левое крыло мостика, уничтожил прожектор, убил и ранил десятка два моряков, находившихся на открытых постах. Град осколков окатил стену боевой рубки, вставки Меллера отразили лишь часть смертоносного железа. Несколько раскалённых кусков металла всё же проникли в амбразуры, поразив с полдюжины офицеров и матросов.

Лёгкие ранения получили рулевой, старший офицер и штурман, и один мелкий осколок угодил прямо в висок капитану 1-го ранга Вирену. Командир корабля умер мгновенно, безмолвно рухнув на пол, словно подкошенный. Пару небольших осколков порвали китель, впились в руку вице-адмирала, но Степан Осипович в горячке боя даже не обратил внимания на эти, как он позднее выразился, комариные укусы самураев.

Это попадание в мостик «Баяна», как выяснилось позднее, помогло контр-адмиралу Мису избежать очень крупных неприятностей. Русские крейсера задержались с поворотом на норд-вест, дав неудачливому охотнику за «Ретвизаном» достаточно времени, чтобы парировать возможный охват головы его 6-го боевого отряда.

Разойдясь контркурсом с русскими крейсерами, контр-адмирал Дева был вынужден решать очередную дилемму, а именно, куда повернуть – налево или направо. Поворот влево давал 3-му боевому отряду возможность взять на прицел концевые броненосцы противника – «Пересвет» с «Полтавой», – но в этом случае Мису оказался бы в очень тяжёлом положении.

Удачно попавший снаряд «Якумо» не позволил адмиралу Макарову с ходу атаковать 6-й боевой отряд с носовых курсовых углов, но это не означало, что четвёрка японских крейсеров сможет устоять против пяти русских кораблей аналогичного класса. Даже наиболее слабые в боевом отношении «Диана» с «Палладой» могли накостылять по первое число той же «Чиоде», либо «Акицусиме», а «Баян» имел хорошие шансы уничтожить в прямом бою «Суму» или «Акаси».

В данной ситуации совершенно непонятно, на что рассчитывал Мису Сотаро, выйдя на превосходящие силы противника. Возможно, командир 6-го боевого отряда планировал плотное взаимодействие с Девой, но ошибся с вычислениями курса и скорости разрисованных в искажающий камуфляж кораблей неприятеля. Либо надеялся, что лучи яркого летнего солнца помешают русским артиллеристам вести меткий огонь, не приняв во внимание донесения разведки о значительном увеличении числа скорострельных орудий на «Богатыре» и «Баяне».