Глаз бури (в стакане)

Тырил со стола сметану, несколько раз куснул его за пальцы, опалил все лицо и брови, пока огонь внутри не контролировал. Неловкий был, сарай спалил. Только он на меня не злился ни разу по-настоящему. Кричал, руками махал, лицо сердитое делал, да только я знал, что в сердце у него злобы нет ни капли. Он мне еще радужный кварц с реки носил всегда, который так весело в пасти хрустит и взрывается, как шипучка.

Летать хотел очень-очень, долго с крыши смотрел на больших драконов, парящих в небе, они там танцевали свои вихревые ураганные танцы, крыльями переливаясь в синеве небес. На свои неокрепшие обрубки грустно смотрел, он меня не пускал никуда, пока не вырасту.

Сбежал как-то из-под носа у него, глаза зажмурил и то ли прыгнул, то ли свалился с утеса. Думал, или умру, или летать буду.

Полетел.

Счастьем и радостью заполнился до краев, размахивал крыльями, теряя высоту, попадая в воздушные ямы. Криво косо сначала, потом уже уверенно встал на крыло. Оно понятно, у меня в крови это было.

Потом уже мы вместе летали, много видели городов и стран. Много видели и войны, и мира.

Смотритель мой, последний самурай последнего племени ледяной планеты, которая за пределами радужного купола.

Там однажды, на залитой солнечным светом лесной опушке, я сожрал его сердце. Он сам мне его отдал. Раскрыл свою грудную клетку и вынул холодный голубой кристалл. Говорит, ешь. Оно теперь твое.

А я показал ему, где находится мое сердце. Пол левым крылом, самая тонкая чешуя, отодвинул в сторону раскрыл ему огненный цветок.»

Она говорит:

«Смотри, смотри внимательно, много жизней назад это ТыЯиОни, это мы с тобой, это я Золотой дракон, это ты – смотритель Золотого дракона. Ты последний самурай последнего племени планеты по имени Льды. Я последний дракон, который взял и сожрал твое сердце, чтобы потом растопить жаром своих термоядерных плазменных центров этот лёд повсюду. Чтобы жизнь была, чтобы вода была, везде и всюду, чтобы радость и счастье для всех живых существ.

И замок твой хрустальный – то обитель всех твоих воспоминаний о прошлых жизнях…»

***

Но мне уже они не нужны. Мои прошлые жизни, когда я здесь встретил тебя. Ты со мной, а это значит, мне больше не нужен это склад забытых воспоминаний.

Ты сгораешь и превращаешься в миллион частичек, кружишься в воздухе вихрем искрящегося смеха, и возвращаешь меня мне.

Я начинаю петь, я забываю обо всем, и этот замок из хрусталя трещит по швам, как трещит по швам мой разум, и на самой красивой ноте из всех самых красивых нот он рассыпается в стеклянную пыль, взрывом разлетается в разные стороны, не оставляя в пространстве ни структуры, ни формы ни напоминания о том, что он стоял здесь, фундаментально и долго, может быть, целые века, а может быть, один только миг.

Я только лишь затем вошел внутрь, чтобы его разрушить, чтобы превратить свое наваждение в поток, и в этом цунами из звона и света вновь вспомнить, что я – не одержимость и не стремление и не поиск.

Я – всего лишь звук.

Звук, который способен взрывать целые замки. Который штормовой волной смывает двери, за которыми спрятаны ваши сердца. Звук, который возродил тебя из пепла, мой черный феникс. Танцуй!

***

Я открываю глаза и вижу изумленные лица, я вижу их взгляды, их оцепенение, немой вопрос.

Зал взрывается аплодисментами, зал просит выйти на бис.

Я забираю инструмент, и ухожу, не собираю цветов и комплиментов, не слушаю восторженные отзывы и всю эту морось.

Они думают, что это для них.

Они не знают, что это для нас.

Я выскальзываю в холодный сумрак, я ухожу, подальше от людей, я закрываюсь в свой кокон из золотых нитей, в который никто не может войти.

Я несу тебе в ладонях собранные крупицы хрусталя, я хочу, чтобы ты вплела их в волосы.

Мой несбыточный замок рассыпался, я покажу тебе, негодяйка, что ты наделала, и…

Спасибо Тебе!

Ты уже и так все знаешь, мне нет нужды облекать в слова то, что произошло. Мы засыпаем в обнимку, мы просыпаемся вместе посреди ночи, чтобы сквозь сон услышать, как шелестит дождь, как бьется сердце гор, как туман крадется в ущелье, и засыпаем снова.

Меня зовут Алекс Тернер, бродяга, музыкант, потомок пиратов, почти что шелудивый пес…

Смотритель Золотого Дракона…

***

Раздается стук в дверь, посыльный вручает мне большой свёрток, и просит расписаться на бланке. Я долго и тупо смотрю на свое имя, указанное в строке получателя, и там написано:

«Дорогой –помехи– мы рады прислать вам в качестве подарка одно из наших изделий, надеемся, вам понравится.»

Я ставлю летящий росчерк, отпускаю доставщика, а сам стою с посылкой в руках в своем коридоре, забыв включить свет, и перед моими глазами из золотых светящихся в темноте чешуек складываются буквы моего настоящего имени…

Глава восемь

В которой восьмилетний Элиаш просыпается после полуденного сна в стогу сена в темном сарае от того, что его громко зовут по имени