Глаз тигра. Не буди дьявола

– Вчера вечером перелили вам шесть пинт цельной крови, настолько вы пересохли. Впитали ее, словно губка.

Ну что тут скажешь: вряд ли кто ожидает встретить в больнице Сент-Мэри практикующего светоча медицины. Я почти поверил островным слухам, что док Макнаб трудится на паях с похоронным бюро Фреда Кокера.

– Долго вы меня тут промурыжите, док?

– Месяц, не больше.

– Месяц?! – Я хотел было сесть, и две медсестры наскочили на меня, чтобы удержать в горизонтальном положении, что и сделали без особенного труда. Я по-прежнему едва мог приподнять голову. – Месяц мне не по карману! Господи, сейчас середина сезона, и на той неделе у меня новая фрахтовка…

Тут прибежала сестра с уколом.

– Хотите, чтобы я разорился? Мне нельзя упускать клиентов…

Сестра ужалила меня иглой.

– Гарри, дружище, об этом сезоне можете забыть. Вам будет не до рыбалки. – И он, негромко мурлыкая веселую мелодию, стал вынимать из меня кусочки свинца и костной ткани.

Морфин притупил боль – но не отчаяние.

Если мы с «Танцующей» пропустим полсезона, можно сушить сухари. Меня опять растянули на финансовой дыбе. Господи, как же я ненавижу деньги!

Накладывая чистые белые бинты, Макнаб добавил мне радости:

– Левая рука отчасти утратит функциональность, мальчик мой Гарри. Вероятно, слабость и тугоподвижность сохранятся навсегда. Зато останутся красивые шрамы. Будет что девочкам показать. – Он закончил с перевязкой и повернулся к сестре. – Меняйте бинты раз в шесть часов, промывайте ранки антисептиком, а раз в четыре часа давайте ему обычную дозу ауреомицина. Вечером три таблетки могадона, а завтра на обходе я к нему загляну. – Он улыбнулся мне, показав гнилые зубы под неопрятными седыми усами. – За дверьми ожидает вся полицейская рать. Придется их впустить. – Он шагнул было к двери, но замер и усмехнулся. – Неплохо вы разделали тех двух парней. По всему пейзажу широкими мазками. Отлично стреляете, мальчик мой.

Инспектор Дейли был облачен в безупречно накрахмаленную и девственно-чистую форму цвета хаки, а все кожаные ремни и ремешки сияли от полировки.

– Добрый день, мистер Флетчер. Я пришел взять у вас показания. Надеюсь, вы уже в норме.

– Самочувствие у меня прекрасное, инспектор, ведь если надо взбодриться, нет ничего лучше, чем пулевое ранение в грудь.

Дейли повернулся к пришедшему с ним констеблю и жестом велел придвинуть к кровати стул, а пока усаживался и доставал стенографический блокнот, констебль шепнул мне:

– Жалко, что вас ранили, мистер Гарри.

– Спасибо, Уолли, но ты бы видел остальных парней.

Уолли – здоровенный, крепкий, симпатичный – приходился Чабби племянником, и его мать стирала мне белье.

– А я их видел, – усмехнулся он. – Неплохо!

– Если готовы, мистер Флетчер, – чопорно вмешался Дейли, недовольный нашей с Уолли беседой, – можем продолжить.

– Валяйте, – разрешил я, потому что уже продумал показания до мелочей.

Как любой хороший рассказчик, я говорил правду и ничего, кроме правды, но кое-что опустил. Не стал упоминать трофей, поднятый Джимми Нортом и выброшенный мною в океан близ острова Большой Чайки, и умолчал о месте, где мы вели поиски. Разумеется, Дейли хотел об этом узнать и то и дело возвращался к соответствующим вопросам:

– Что они искали?

– Понятия не имею. Они старались сохранить это в тайне.

– Где все произошло? – настаивал он.

– За рифом Селедочной кости, к югу от мыса Растафа. – То есть в пятидесяти милях от пролома в Артиллерийском рифе.

– Сможете указать точное место погружения?

– Вряд ли. Разве что плюс-минус несколько миль. Я всего лишь делал, что приказывали.

Дейли разочарованно пожевал шелковистые усы:

– Ну хорошо. Говорите, на вас напали без предупреждения? – (Я кивнул.) – А зачем? Зачем им было вас убивать?

– Ну, мы не говорили на эту тему. Не выдалось случая спросить. – Я сильно устал, начал слабеть и боялся сболтнуть лишнего, поэтому мне не хотелось продолжать. – Когда Гаттри стал палить по мне из своей пушки, мне не показалось, что он настроен на дружескую беседу.

– Это вам не шуточки, Флетчер, – строго сказал Дейли, а я дотянулся до тумбочки и позвонил в колокольчик.

Сестра, по всей видимости, ждала за дверью.

– Мне очень плохо, сестра.

– Попрошу вас уйти, инспектор. – Словно мать-наседка, она выгнала полисменов из палаты и вернулась поправить мне подушки – миниатюрная, миловидная, с огромными черными глазами и тонкой талией, перехваченной тугим поясом, который акцентировал замечательную грудь, усыпанную всевозможными значками и бейджами, а из-под пикантной форменной шапочки выбивались блестящие каштановые локоны.

– Ну и как вас зовут? – сипло прошептал я.

– Мэй.

– Сестра Мэй, как вышло, что я вас раньше не видел? – спросил я, когда она перегнулась через меня, чтобы подоткнуть одеяло.

– Наверное, не в ту сторону смотрели, мистер Гарри.

– Что ж… Теперь смотрю куда надо.

Бюст ее, затянутый в белоснежную форменную блузку, оказался в нескольких дюймах от моего носа. Но она тут же выпрямилась.

– Говорят, что вы не человек, а сам дьявол. Вижу, что не врут. – Но это было сказано с улыбкой. – Теперь спите. Вам надо восстанавливать силы.