Глаз тигра. Не буди дьявола

Кайлер вспомнил пустые ячейки снарядных полок, истощенные полки пороховых зарядов на складе боеприпасов.

Постой-ка… склад боеприпасов! Ах вот оно что! Склад! Он сейчас должен вспомнить что-то крайне важное, что-то связанное со складом боеприпасов. Вот что не давало ему покоя все это время. Склад боеприпасов!

– О господи! – в ужасе закричал он.

Упругим движением из лежачего положения он вскочил с койки на ноги и остановился посреди каюты.

Голые предплечья покрылись гусиной кожей.

Так вот где он видел этого англичанина раньше! Он был там вместе с отрядом рабочих… да, на том самом складе боеприпасов в носовой части судна.

И был он там с одной-единственной целью: совершить диверсию!

Кайлер выскочил из своей каюты и как был, полуодетый, помчался по коридору.

– Мне срочно нужен инженер Лохткампер. Нам понадобится десяток крепких матросов – лучше всего кочегаров. Надо срочно перебрать тонны взрывчатых веществ и найти то, что туда спрятал этот англичанин. Господи, дай нам время. Только бы успеть!

87

Капитан Отто фон Кляйн откусил кончик сигары, пальцами убрал с языка прилипший листок табака. Стюард поднес ему спичку, и фон Кляйн прикурил. Стулья Лохткампера, Кайлера и Проуста в кают-компании были пусты.

– Благодарю вас, Шмидт, – сказал он.

Выпустив облако дыма, капитан отодвинул кресло назад и, вытянув ноги и положив их одну на другую, откинулся на мягкую спинку. Завтрак оказался довольно скудным и далеко не отвечал запросам истинного гурмана: хлеб без масла, мясо выловленной из реки рыбы жесткое и отдает тиной и илом, кофе без сливок и сахара. Однако герру Флейшеру, похоже, завтрак пришелся по вкусу. Он уже второй раз попросил добавки.

Капитана очень раздражало одобрительное сопение Флейшера над тарелкой. Сегодня последний день отдыха, впереди много дней, когда фон Кляйн будет его лишен. Так хотелось насладиться покоем с ароматной сигарой, но кают-компания сейчас мало для этого подходила. Помимо довольного урчания, с которым герр комиссар поглощал свой завтрак, помимо запаха рыбы, почти физически тяготило настроение офицеров. В этот последний день стоянки все только и думали о том, что их ждет нынешней ночью. Офицеры вели себя неестественно напряженно и явно нервничали. Ели молча, уткнувшись в свои тарелки, и видно было, что провели они ночь беспокойно и явно не выспались. Фон Кляйн решил докурить сигару у себя в каюте.

– Прошу прощения, господа, – вставая, сказал он.

В ответ послышался невнятный ропот, и фон Кляйн повернулся, чтобы выйти. Но путь ему в почтительной позе перегородил стюард.

– Да, Шмидт. В чем дело?

– Это для вас, капитан.

Фон Кляйн нахмурился, зажал сигару в зубах и, щурясь на синюю струйку табачного дыма, обеими руками взял записку.

Эта женщина и человек, которого она называет своим мужем, очень его беспокоили. Сейчас ему нужно полностью сосредоточиться на том, чтобы подготовить крейсер к ночному выходу в море, а они отвлекают его внимание. Вот теперь еще это послание… «…может спасти ваш корабль». Что она хочет этим сказать? Его кольнуло дурное предчувствие.

Он повернулся кругом:

– Герр комиссар, прошу вас, можно вас на секундочку?

Флейшер оторвал глаза от еды, подбородок его блестел от жира.

– Ja?

– Подойдите сюда.

– Но я еще не закончил…

– Прошу вас немедленно подойти ко мне.

Чтобы предотвратить дальнейшие возражения, фон Кляйн вышел из кают-компании, оставив Германа Флейшера в нерешительности. Но делать нечего, ослушаться в данной ситуации Флейшер не мог. Он схватил оставшийся на тарелке кусок рыбы и сунул его в рот. Несмотря на тесноту, там нашлось местечко и для нескольких глотков кофе. Потом подхватил кусок хлеба, торопливо вытер им тарелку. И с этим куском хлеба в руке поспешил за фон Кляйном.

Продолжая жевать, он вошел вслед за капитаном в помещение лазарета. И удивленно остановился.

На одной из коек сидела эта женщина и тряпицей вытирала губы какого-то лежащего перед ней чернокожего. На тряпице была кровь. Вот она подняла голову и посмотрела на Флейшера. Быстро встала.

– О, благодарю вас за то, что вы пришли! – вскричала Роза с такой радостью, будто встретила дорогого друга, но потом зачем-то посмотрела на стенные часы.

Осторожно держась от нее подальше, Флейшер обошел койку и встал с другой стороны. Наклонился и всмотрелся в лицо умирающего. Оно показалось ему знакомым. Продолжая жевать, он озадаченно задумался. Между ним и этой женщиной есть какая-то связь… и вдруг он вспомнил.

Флейшер задохнулся, закашлялся, изо рта его полетели кусочки непрожеванного хлеба.

– Капитан! – испуганно воскликнул он. – Это же один из них… один из тех английских бандитов!

– Я это знаю, – кивнул фон Кляйн.

– А почему же мне ничего не сказали? Этого человека надо немедленно казнить! Сейчас же, иначе будет поздно. Во имя правосудия!

– Помолчите минутку, комиссар. У этой женщины для вас есть важное сообщение.

– Это просто чудовищно. Об этом следовало сообщить мне…

– Да замолчите же вы! – оборвал его фон Кляйн и обернулся к Розе. – Вы за мной посылали? Что вы имеете нам сообщить?

Не отрывая взгляда от циферблата, Роза погладила голову Себастьяна.