Глаза Фемиды

Впрочем, командовать флотилией ему повезло ненадолго. Красные под натиском белогвардейцев и чехов решили оставить Тюмень. Чтобы не быть отрезанным от своих, Хохряков приказал уводить флотилию через Тюмень к красному Уралу — на Туринск. Уходили с трудом: скребли днищами по обмелевшим перекатам, собирали по берегам остатки дров. В Тюмени распустили за собой лесные гавани и освобожденный лес лавиной пошел по реке: плакали чужие денежки. Однако белые суда этим остановили: гребные колеса от удара о сплавное бревно разлетается в щепки и не скоро разбитую плицу заменишь. Словом, не догнали флотилию Хохрякова и в Туринске он ее бросил, раскомплектовав машины и утопив золотники в неизвестных местах. Судовые команды разошлись кто куда. Кто домой пробрался, а кто под расстрел попался. Специалистов на пароходах стало нехватать, и в дело сгодились подростки вроде меня и моей подружки. Не мешкая, возвратились прежние хозяева. Незадолго до этого, наш буксирный пароход «Тобол» вышел из ремонта и вместе с другим буксиром — «Быстрый» получил от красных срочный фрахт: взять в Омске груженые зерном баржи и отвести их на Северную Сосьву, до Саранпауля и дальше, насколько возможно. При этом, на оплату рейса в оба конца большевики не поскупились, врать не буду. А без оплаты рейс и вообще бы не состоялся ни при какой агитации: надо было из красного Тобольска зайти в белый Омск, взять там частные баржи и отвести на Север, где неизвестно какая власть и есть ли она вообще. Да еще неизвестно удастся ли из рейса до конца навигации в затон вернуться — может, на таежном плесе с пароходом зимовать придется. А он к такой роли никак не пригоден. Для подобной авантюры у водника особый интерес должен иметься. Большевики и раскошелились — деньги у них скопились немалые и еще неизвестно удастся ли к своим вывезти. С другой стороны — в России страшный голод, а во всей Сибири избыток зерна, еще с 16 года в скирдах и суслонах не обмолоченного.