Глаза Фемиды

Словно в ответ, из-за поворота реки послышалось буханье по железу. На подходящей со стороны города самоходке кто-то старательно бил кувалдой по стальной палубе и над всей присмиревшей на ночь рекой раздавался грохот. Возможно таким образом происходил ремонт или грохот должен был заменить вышедшую из строя сирену — не знаю. Но пользу он принес несомненную: едва баржа скрылась из вида, у костра под приветственное тявканье Тузика появился Владимир. «Совсем заплутал в темноте, — пояснил он. — Если бы не грохот на барже, наверняка, убрел бы в другую сторону. Попал я на старое кладбище, гляжу — впереди пятно белое. Я шаг к нему сделаю — оно на шаг удалится. Я сделаю два шага — оно тоже на два шага спятится и молчит. Я атеист, можно сказать со стажем, но перед таким фактом засомневался, нет ли здесь, и в самом деле, привидений и прочей нечисти. Хорошо еще, что месяц из-за туч выглянул и осветил дорогу. Оказалось, что это гуси домашние, жирные и спокойные, на ночлег устроились. А я их слегка потревожил. Вот так и возникают легенды о блуждающих душах»… На это мы оба с Иосифом промолчали: наверное, имели другое мнение. Я подошел к костру и налил Владимиру большую кружку душистого крепкого чая: «Согревайся». А потом все пошли спать в нашу палатку. Стояла глубокая осенняя ночь. В черной воде купались проказницы-звезды и ярким блеском своим беспокоили на дне омута старика водяного, который, чтобы их разогнать, шумно плескал рыбьим хвостом и не давал нам уснуть. Я ворочался на надувном матраце и размышлял об услышанном. Думалось.

Глава девятнадцатая. Заговор и убийство

А припадочный парень — придурок и вор -

Мне тайком из-под скатерти нож показал…

В. В. Высоцкий

На следующий день, под вечер, нас неожиданно навестила делегация из двух деревенских женщин, которые спросили Романова. Юрист, в сопровождении Тузика, как раз занимался очень важным делом: подложив надувной матрац, возлежал на песчаной косе и ожидал звонка колокольчика, сигнализирующего о поклевке на донной удочке. Ради дам, пришлось отвлечь юриста от его несомненно важного занятия. В процессе последовавшего знакомства и общения выяснилось, что результатом посланной из озорства телеграммы явились события, на которые в деревне никто и не надеялся, так же, как на новогодний гром или тринадцатую зарплату. Телеграмма Романова непосредственно в обком партии неожиданно сработала. Там не знали, кто таков автор телеграммы, но знали члена ЦК КПСС Романова, а потому, на всякий случай цыкнули на неповоротливый Облпотребсоюз. От начальственного пинка кооператоры встрепенулись, обнаружили, что на их складах и соли и спичек хоть завались и немедленно отреагировали. Уже к обеду в магазин прибыла автомашина, доверху груженая солью. Торговлю вермутом пришлось временно прекратить и мобилизовать очередь на разгрузку. Едва отошла эта машина, как, к неудовольствию продавца, подошла другая, на этот раз со спичками. Пришлось разгрузить и эту. В результате короткого и бурного обсуждения происшествия, виновник стремительной ликвидации дефицита и автор телеграммы был вычислен, установлен и признан лицом влиятельным. А через Никодима удалось узнать и его местонахождение. Никодим, успевший уже два раза подряд основательно опохмелиться, любезно пояснил любопытным, что искомое лицо, не кто иной, как столичный адвокат, которому пришла пора уединиться на природе, как Ленину в Разливе, чтобы писать в защиту трудового народа. Из сказанного Никодимом, немедленно последовал вывод: человек, способный защитить трудягу, находится рядом и может написать жалобу, которых у селян скапливается так много, что и не определить какая важнее и на кого, и куда жаловаться. Адвокат, конечно, разберется что почем.