Глаза Фемиды

Надеждой на справедливость, как оказалось, жил не один Романов, а едва ли не половина деревни. Потому, что все последующие дни поток ходоков к нему не прекращался и для каждого у него находилось время и бумага для заявления в нужные инстанции. Правда и нам от этих хлопот жилось неплохо: по мере возможности, жалобщики несли Романову зеленые огурчики, лучок, простоквашу и даже куриные яйца. Наша рыбалка все более превращалась в подобие курорта и все более нам нравилась.

Когда одному хорошо, всегда кому-нибудь от этого плохо и порой даже совершенно невыносимо. Директору совхоза Прохору Варламовичу соседство с отдыхающим на природе адвокатом показалось не лучше, чем кость поперек горла. Вечером, задержав в кабинете зоотехника Данилова, он посетовал: «Срывается твое переселение в квартиру. Придется повременить неопределенный срок — не получается отселить почтальонку. Ты, наверное, слышал, что на Устье у нас адвокат отдыхать поселился. Тот самый, что на суде курокрадов защищал. Он и накатал этой дуре жалобу в обком. Оттуда приехал технический инспектор, провел расследование по факту гибели ее мужа и выдал заключение о связи несчастного случая с производством. Оказывается, я обязан был занятых на опылении баней и мочалкой обеспечивать. Теперь мало того, что я штраф в ползарплаты заплатил, а вся контора премии лишилась, так еще жене утопленника от совхоза будем ущерб возмещать по потере кормильца, вплоть до совершеннолетия сирот. Так, что о квартире ты пока и думать забудь. Подумай лучше, как от адвоката избавиться — совсем житья не стало, что ни день, то жалоба и проверки. Сегодня на меня жалоба, а завтра на тебя появится. А нам это надо?»

Данилову жалоб не хотелось тоже, и он задумался. Получалось, что без братьев Веткиных не обойтись. Братьев-разбойников от рождения было три. Но проживало в, оставшемся от отца, доме всегда не более двух, потому, что судьба предначертала им попеременно сидеть в тюрьме. Каждый из них уже совершил в зону по одной ходке, а старший пошел на второй круг. Пашка и Сашка промышляли браконьерством, а для прикрытия официально числились пастухами. Что было очень удобно со всех сторон. Когда Данилов появился на дворе Веткиных, братья разбирали сети перед вечерней рыбалкой. Свойский мужик, Данилов им помешать не мог, поэтому братья своего старшего начальника лишь сдержанно поприветствовали, но не испугались. Данилов начал без обиняков: «Рыбалке туристы на устье не мешают?» — «Еще как, — отозвались братья. — У них же лодка моторная, они по реке туда-сюда катаются, рыбу пугают и сети путают. Надеялись хорошенько рыбы взять, да городские все карты спутали. Надо куда-то подаваться». — «Зачем? — возразил Данилов. — Вы видели какая у них палатка?» — «Польская», — показал свое знание Сашка. «Не только польская, но и красная, — поправил его зоотехник. — А быки красный цвет ой как не любят. Помните, как весной Гладиатор на конторе транспарант изорвал? А что, если стадо на мысу возле их палатки появится? Перегоняйте коров к реке, пусть воды попьют досыта». «Ну ты и голова. — похвалил Данилова Пашка. — Допустим, потопчет скотина их шмутье в клочья — так какой с нее спрос — мы палатки на выпасах охранять не обязаны. А тебе, если удастся городских выкурить — хорошего судака принесу». — «От вас дождешься», — безнадежно махнул рукой Данилов и отправился восвояси.

Вполне естественно, что мы с Владимиром ни о каком заговоре против нас не подозревали и продолжали развлекаться рыбалкой, как ни в чем не бывало. Оставив палатку на попечение собак, мы под мотором поднимались вверх по Пышме километра на полтора, а затем потихоньку сплавлялись назад по течению, облавливая реку. Хорошо брали крупные окуни, изредка щуки. Время проходило интересно и незаметно. Тем временем, скрываемое от наших глаз прибрежными зарослями, стадо, с быком во главе, оказалось на подступах к нашему лагерю. Веткины скромно и неприметно следовали по пятам, подгоняя отстающих. Не любивший собак, Пашка для своей безопасности по дороге прихватил из стога вилы. Собаки среагировали неодинаково. Впервые в жизни увидевший коров, здоровенный гончак Бурька робко поджал хвост и скрылся в зарослях шиповника. Зато маленький, не по росту отважный, Тузик колобком выкатился навстречу, чтобы показать какой он грозный.

Обычно коровы не боятся белых собак, так не похожих на вечных врагов жвачных — волков. Однако агрессивное поведение нахального песика, который раздражающе громко гавкал у самых ног и норовил укусить прямо за морду, заставило буренок остановиться и слегка попятиться. На защиту своих подопечных из-за хвостов и рогов выдвинулся бугай Гладиатор, угрожающе мыкнул и наставил рога на смельчака. Одного удачного удара могло хватить, чтобы прекратить этот шум и лай, навсегда остановить это верное отчаянное сердечко, растоптать этот комочек мускулов…