Глаза Фемиды

- Потому, что зэки. Здесь колония поселение. А ты разве не знал? — последовал ответ. — Капитан в темноте не разобрал, куда причаливает. И ты тоже поселенец? Тяни, у тебя клюет!

Пришелец снял с крючка крупного окуня, бросил его в траву и закинул удочку. И только потом ответил: «Поселенец, куда мне деваться. Давай знакомиться, если вместе рыбачим. Виктор Войтюк меня зовут. Бывший интеллигентный человек».

По отсутствию на руках Войтюка наколок, Романов и сам догадался, что его собеседник не из блатных. Из вежливости, представился сам и, чтобы поддержать разговор, поинтересовался: «Я по речи твоей вижу, что пассажир ты в колонии случайный. Не пойму только как тебя сюда залететь угораздило».

- А вот угораздило! Конечно, случайный! — вскипел Войтюк. — На поселении половина невинных и случайных. Кто на ментовский крючок попался и сорваться не смог. С их крючка редкий срывается, да и то если всю пасть себе порвет. Хочешь, про себя расскажу?

- Расскажи, если не трудно, — согласился Владимир. — Торопиться пока некуда.

- Тогда слушай. Я из хорошей семьи. Отец — директор, мать учительница. А я после школы коммунальный техникум закончил, потом в армии отслужил. Вернулся в родной город, устроился в горкомхоз, сначала инженером, потом дослужился до главного. Женился. Все как у людей — живи и радуйся. И вдруг, назначают меня начальником жилуправления, да не простого, а элитного, в котором дома всего городского начальства. С этими ребятами не заскучаешь, то кран, то снег, то песочница. За всем следить надо и угождать каждому. Да в этом полбеды. Беда в том, что повесили мне на баланс образцовое общежитие гостиничного типа для молодых специалистов из бюджетной сферы. И это бы ничего — народ в основном культурный и управляемый, жить с ними можно. Гроза грянула откуда и не ждешь. Одну из комнат в общежитии, как это водится, занимал участковый милиционер. И вот он проведал, что есть в общежитии свободная комната и слил эту информации своему начальству. Комната такая и в самом деле имелась, но не свободная, а резервная горисполкома. И вот, в один из дней, заявляется ко мне в кабинет целый майор милиции с предложением отдать эту комнату заместителю начальника угрозыска, жена которого ждет ребенка. Я дрогнул — знал, с кем беседую, но все равно отказал. Мотивируя, что общежитие не семейное, для колясок, пеленок и распашенок не приспособленное и заселение семейных пар в него инструкцией не допускается. К тому же, на заселение в общежитие необходимо решение городской жилищной комиссии и даже ордер, без которых я ничего предпринять не вправе.

Майор потемнел лицом, тембр речи изменил с ласкового, на официальный — понял, что через жилищную комиссию им не перешагнуть — откажет. «Значит, — говорит, — по-твоему, без ордера нельзя. И для родной милиции исключения сделать не хочешь. И ты никогда и никого без ордера не заселял. Хорошо — хочешь жить по закону, будешь жить по закону. А своего сотрудника мы в общежитие все равно заселим. Не оценил ты, что я сам к тебе пришел, а не повесткой вызвал». Ушел и хлопнул дверью. Через день, назначили в общежитии проверку паспортного режима, нашли огрехи у паспортистки и самое страшное — установили, что я заселял некоторых специалистов без решения жилищной комиссии, а по записке председателя Горисполкома. А куда мне было деваться? Он не только мой начальник, а и всего города. Мог ли я ему отказать — да нет, конечно. Только попробуй — мигом с работы вылетишь. Но следствию ничего не докажешь: для них это злоупотребление служебным положением. Но это еще не все.

Через пару дней являются ко мне в кабинет опера с понятыми и постановлением об обыске по поводу незаконного хранения мною оружия и боеприпасов. Заранее знали что найдут. Я и не сомневался. Дело в том, что на моем рабочем столе года три открыто стоял отполированный до блеска артиллерийский снаряд от малокалиберной авиационной пушки. Сослуживец привез и на память мне подарил. Я снаряд как на стол поставил, так и не думал, по простоте душевной, что уголовный кодекс нарушаю. Стоит он открыто, бумажонки от сквозняков прижимает, блестит и без пушки все равно не выстрелит. Все посетители и майор тоже, снаряд видели, расспрашивали, а я с гордостью пояснял, что служил оружейником и храню как память. Вот его то опера официально изъяли, отпечатки пальцев сняли, протоколом оформили. Статью я уже поимел. Но и это еще не все.