Глаза Гейзенберга

Уверенный в надежности своего прикрытия, Келексел переступил порог каюты режиссера, остановился и с любопытством оглядел помещение: явные признаки износа на мебели, которая в принципе не изнашивалась; блеск на пульте режиссерского кресла в том месте, где обычно лежала рука Фраффина.

«Да он здесь и правда целую вечность, – подумал Келексел. – Наши худшие опасения подтверждаются. Хем не способен так долго оставаться на одном месте – если только его не удерживают запрещенные развлечения».

– Посетитель Келексел, – приветствовал Фраффин, поднимаясь навстречу гостю.

Он указал на стул напротив. В интерьере кабинета этот обычный для здешних мест деревянный артефакт выделялся своей экзотичностью, заставляя посторонних чувствовать себя чужими и неприспособленными к жизни на отшибе. Сам Фраффин использовал привычное плавающее сидение с настроенными под себя датчиками.

Келексел склонился над столом в глубоком поклоне и торжественно произнес:

– Досточтимый режиссер Фраффин, свет миллиардов солнц не прибавит яркости вашему сиянию.

«Силы бытия, – подумал Фраффин, – и этот туда же».

Он улыбнулся и чуть помедлил, чтобы сесть одновременно с Келекселем.

– Мое сияние меркнет в присутствии столь выдающегося гостя, – молвил Фраффин. – Чем могу быть вам полезен? – И про себя добавил: «Лишь бы ты поскорей убрался».

Келексел вдруг почувствовал себя неуютно. Вид Фраффина сбивал с толку. За огромным столом, в окружении массивной аппаратуры режиссер казался каким-то лилипутом. Его молочно-серебристая кожа, типичная для расы ширихади, практически сливалась с цветом стен. И все же дело было в росте. Да, Келексел ожидал кого-то более внушительных размеров – не такого великана, как обитатели этой планеты, но все же… больше соответствующего властным чертам Фраффина.

– Вы очень любезны, что уделили мне время, – произнес Келексел.

Фраффин откликнулся стандартной фразой:

– Что для хема время?

Келексел не ответил на клише. Какое властное лицо! И такое знакомое: черные волосы, пронзительный взгляд из-под нависших бровей, резко очерченные скулы, изогнутый нос и волевой подбородок. Огромные репродукции этого лица висели повсюду, где разыгрывались сюжеты Фраффина. Однако Келексел не ожидал такого сходства с рекламными портретами. Он рассчитывал на подвох, надеясь подметить несоответствия, которые помогут докопаться до истинной сущности этой загадочной личности.

– Посетители, как правило, не просят аудиенции у режиссера, – закинул удочку Фраффин.

– О да, разумеется, – промолвил Келексел. – У меня…

Он запнулся, пораженный внезапной догадкой. Весь облик Фраффина – от тембра голоса до оттенка кожи – излучал такую жизненную энергию, которая бывает лишь после процедуры омоложения. В Бюро были прекрасно осведомлены о циклах Фраффина. В текущий период омоложение ему не полагалось.

– Я слушаю, – подбодрил Фраффин.

– У меня… просьба личного характера, – наконец произнес Келексел.

– Надеюсь, не по поводу работы? – улыбнулся Фраффин. – Мы и так…

– Речь не обо мне, – поспешил заверить Келексел. – Запросы у меня довольно скромные. Путешествий вполне хватает. Видите ли, в предыдущем цикле мне разрешили обзавестись потомком мужского пола.

– Вам повезло, – сказал Фраффин и внутренне весь напрягся: «Неужели он в курсе? Быть не может».

– Хм… да, – кивнул Келексел. – Однако моего отпрыска нужно постоянно чем-то занимать. Я готов хорошо заплатить за честь поместить его в вашу команду, пока не закончится контракт, по которому я несу за него ответственность.

Келексел выжидающе откинулся на спинку стула.

«Он, естественно, отнесется к тебе с недоверием, – предупреждали эксперты из Бюро. – Решит, что ты хочешь подослать к ним своего человека, чтобы шпионить за экипажем. Внимательно проследи за реакцией на свое предложение».

Беспокойство Фраффина не укрылось от Келексела. «Он испугался? Что-то рановато».

– К моему величайшему огорчению, я вынужден отклонить вашу просьбу, – сказал Фраффин.

Келексел поджал губы.

– Даже если я предложу… – И он назвал сумму, которая буквально потрясла Фраффина.

«Да это половина стоимости всех моих активов на планете! Вдруг Инвик ошибается? Вряд ли он пытается подкинуть нам шпиона. Всех членов нашего экипажа связывает общая вина. Никто не сможет разобраться в нашей деятельности, пока сам не вляпается по уши. А подкупить одного из нас Бюро не захочет. Я могу подать на них в суд за провокацию».

– Этого недостаточно? – спросил Келексел, поглаживая подбородок. Эксперты из Бюро говорили: «Изображай из себя ответственного гражданина, серьезно подходящего к своим родительским обязанностям. Можешь даже прикинуться любящим родителем, который немного стыдится собственной привязанности».

– Как это ни, э-э, прискорбно, – вздохнул Фраффин, – я не могу согласиться ни на какую цену. Стоит мне открыть ворота для сына одного богача, как на корабль хлынут дилетанты. Мы – творческая группа, где каждый отобран исключительно благодаря своим талантам. Если ваш отпрыск желает получить у нас должность, боюсь, ему придется пройти стандартный отбор…

– Даже если я удвою сумму? – перебил Келексел.