Глаза Гейзенберга

«Может, сходить за ней? – размышлял он. – Как-то странно отсиживаться здесь, пока она в доме с Невом. С другой стороны, она сказала, что справится. Адель, небось, тоже думала, что справится с Джо… Что за мысль!»

Начало моросить – очертания фонаря в конце улицы стали расплываться. Терлоу взглянул на освещенное окно гостиной, но не уловил сквозь задернутые шторы никакого движения.

«Как только увижу ее в дверях, помогу поднести вещи… Нет, пойду прямо сейчас. Черт! Она и правда сможет с ним справиться? Одолеть его? Как эти двое вообще жили? Зачем она за него вышла?»

Доктор сокрушенно покачал головой и отвернулся. За туманным светом фонарей ночь казалась такой темной, что он подстроил свои поляризованные очки.

«Почему она так долго не выходит?»

Ему вдруг вспомнился парящий у эвкалиптовой рощи объект.

«Должно же быть какое-то рациональное объяснение. Например, позвони я… анонимно в Управление военно-воздушных сил. У них-то наверняка найдется простое, логичное объяснение… А вдруг нет? Боже! Что, если чудики, твердящие о летающих тарелках, действительно их видели?»

Терлоу посмотрел на часы, тут же вспомнив, что они остановились. Да когда же она наконец оттуда выйдет?!

Подобно поезду, на полном ходу свернувшему не на те рельсы, мозг переключился на отца Рут, на завораживающую прямоту его последнего взгляда. «Позаботься о малышке Рут!»

И та штука перед окном Джо – что же он все-таки видел?

Терлоу снял очки, протер их и водрузил на место. Он помнил свою встречу с Мерфи в апреле, сразу после того как тот поднял ложную пожарную тревогу. Беседа с отцом Рут в душном смотровом кабинете над офисом шерифа повергла Терлоу в шок. Еще большим потрясением оказались результаты освидетельствования. Сухое заключение в отчете для Службы пробации ни в коей мере не отражало его чувств.

«У обследуемого отсутствует внутренний стержень, уравновешивающий эмоции. Этот фактор, в совокупности с таким импульсивным поступком, как ложный вызов пожарной службы, следует считать признаком серьезных нарушений в сознании. В психологическом портрете обследуемого присутствуют все элементы, указывающие на высокую вероятность ужасной трагедии».

Психолог знал, что бюрократических, осмотрительных формулировок, которые принято писать в отчетах, будет недостаточно. Поэтому для пущей уверенности сопроводил заключение устным комментарием.

– Мерфи опасен. Он параноик, который в любой момент может сорваться и прибегнуть к насилию.

Ему не поверили. Настолько, что это даже пугало.

– Да брось ты, ну, пошутил человек неудачно. С кем не бывает! Джо Мерфи – важная персона, Анди. Назначь ему какой-нибудь… психоанализ, что ли.

– Психоанализ ему не поможет… Да он и сам вряд ли согласится.

– И что же ты предлагаешь? У тебя есть рекомендации?

– Возможно, стоит попробовать церковь. Позвоню отцу Жилю из Епископского прихода и узнаю…

– Церковь-то тут при чем?

Он помнил, как лишь скорбно пожал плечами и отделался банальной фразой:

– Рискую показаться некомпетентным, но религия порой выручает там, где психология бессильна.

Терлоу вздохнул. Отец Жиль, разумеется, ничего не добился.

«Какого черта? Сколько можно торчать в этом доме? – Он открыл было дверцу, но передумал. – Ладно, дам ей еще пару минут. Внутри вроде спокойно. Наверное, непросто все упаковать. Рут… Рут… Рут…»

Помнится, она восприняла его заключение куда серьезнее чиновников. Профессионально подкованная в таких делах, она и сама подозревала у отца психические отклонения.

Тогда, после первого осмотра в Службе пробации, Терлоу сразу же поехал в больницу. Рут встретила его с отсутствующим и немного испуганным видом. Они прошли в почти безлюдный буфет, взяли кофе и сели за столик в углу. Он до сих пор помнил запах столовской кухни с легким душком антисептика, застарелые кофейные пятна на покрывающей стол клеенке под мрамор и нервное стаккато чашки, когда Рут опускала ее на блюдце.

Какое-то время они сидели молча. Терлоу понимал, что ей необходимо переварить услышанное.

Наконец она кивнула.

– Я знала… догадывалась.

– Рут, я сделаю все, что в моих…

– Не надо. – Она заправила выбившуюся прядь рыжих волос под шапочку. – Ему разрешили позвонить мне из тюрьмы… прямо перед твоим приходом. Он был вне себя от ярости, кричал, что не согласен ни с одним твоим словом.

«Видимо, ему передали мое заключение», – решил тогда Терлоу, а вслух сказал:

– Конечно, ведь он больше не сможет притворяться нормальным.

– Анди, а ты… уверен?

Рут накрыла его ладонь своей. Терлоу сжал ее чуть влажную от пота руку, думая о том, что их пот перемешался и что это странным образом их сблизило.

– Вижу, что уверен, – вздохнула она. – Да я и сама не удивлена. – Новый вздох. – Ты еще не знаешь о Рождестве.

– О Рождестве?