Глаза изо льда

Он видел всё, слышал и чуял каждую деталь. Грохот музыки. Освещённый неоном бар с виртуальным драконом над антикварным зеркалом. В то время он едва заметил дракона, но теперь видел его во всех ярких и насыщенных красках, подмечал его хлопающие крылья, украшенные драгоценными камнями. Он помнил лица, улыбки, мелькавшие клыки. Запах пота, крови, алкоголя. Он помнил, как следил за Кит, наблюдал, как она танцует с человеческой женщиной, у которой на спине была татуировка дерева, а в ушах — длинные неоновые серёжки, казавшиеся наполовину инкрустированными в череп.

Он так и не спросил у Кит, чем всё закончилось с той девушкой той ночью.

Он помнил, как следил за каждым взглядом, брошенным на молодую девушку-технаря, и за каждым взглядом на Чарли, вопреки собственным словам о том, что она достаточно взрослая и опытная, чтобы самостоятельно позаботиться о себе.

Он недостаточно внимания уделял взглядам, которые бросались на него самого.

Какая-то часть его отслеживала эти взгляды, но в то время он не сосредоточился на них.

Он не уделял достаточно внимания.

«Бармен, — подумал он. — Кто-то должен поговорить с барменом…»

«С каким барменом?»

«В клубе. Бойцовском клубе. Вампирском клубе. В Квинсе. Кто-то должен поговорить с ним. Он предупреждал меня. Когда я спросил о вампирах, он предупреждал меня…»

Ник нахмурился.

Он уставился во тьму, теперь не видя ничего, даже тех серебристо-голубых глаз. Что-то в той темноте не давало ему покоя, дёргало его.

Что-то его тревожило, но он не мог за это ухватиться.

Он вспомнил другую улыбку, острые клыки.

Он вспомнил усмешку.

Тату.

Он вспомнил татуировку…

«Татуировка? — голос зазвучал чуть резче. — Какая татуировка, Ник?»

«У него была татуировка. Фарлуччи её замаскировал. Изменил в виртуалке. Каштановый ирокез. Тату выглядела как логотип Фарлуччи, но на деле не так. Я спросил. Я спросил, была ли татуировка настоящей. Я спросил, не принадлежал ли он к Белой Смерти, но Фарлуччи сказал нет…»

В голосе зазвучало непонимание. «О ком ты говоришь?»

«Вампир. Вампир-боец. Той ночью. Передо мной. Ранее тем вечером. Дрался с зелёным ирокезом. Зелёный ирокез выигрывал, но каштановый ирокез его избил. Он избил его… выдрал челюсть. Он знатно его отхерачил. У него есть расистская татуировка. Странная для вампира. Он списал это на какую-то чушь про расовое превосходство, но я подумал…»

Он умолк, потерявшись в этой мысли.

«Что ты подумал? — подтолкнул голос. — Что ты подумал, Ник?»

Ник нахмурился в этой темноте, вспоминая странного вампира.

Вспоминая, как тот вёл себя.

Как что-то в нём казалось не таким.

«Я подумал, может, для него это ново, — сказал Ник. — Может, поэтому он был таким злым. Может, для него это ново».

«Ново? Ново что? Участие в боях?»

Ник покачал головой. «Нет».

«Тогда что для него ново, Ник?»

«Быть вампиром», — едва слышно пробормотал разум Ника.

Воцарилась тишина.

Ник поймал себя на мысли, что она говорит с кем-то.

Она говорит с кем-то другим.

Ничего страшного. Он мог подождать.

Он дрейфовал.

Он дрейфовал… ждал.

Он не знал, когда всё ушло.

Он не знал, когда перестал помнить.

В итоге он погрузился так глубоко, что она уже не могла его достать.

Глава 23 Она тебя одурачила

Когда Ник проснулся в следующий раз, он находился в другой комнате.

Он не мог сказать, на чём лежит, но больно не было.

Ничего не болело. Всё его тело разительно выделялось полным отсутствием боли.

Однако нельзя сказать, что он чувствовал себя хорошо.

Он ощущал нервозность. Его разум казался каким-то не таким. Он подумал, что возможно, какая-то его часть знала, что боль может вернуться в любую минуту… возможно, подсознание знало больше его самого. Та животная часть его, вампирская часть, знала, что его жизнь в опасности.

Эта мысль заставила его мышцы напрячься.