Глаза ночи

— Она не принимала наркотики и не пила. — Бренвен захотелось как-то защитить Эмеральд Перл, хотя она едва ли была знакома с ней. Она заколебалась лишь на мгновение, прежде чем принять решение. — Я поеду в морг. Я должна выяснить, действительно ли это она. Но вы даже не знаете ее — вам-то нет никакой необходимости ехать. Вы уже сделали более чем достаточно. Спасибо.

Бренвен подняла с пола свой огромный портфель и принялась рыться в нем в поисках бумажника. Она чувствовала себя так, как будто мчалась на эмоциональных суперскоростях. Поначалу, захотев мужчину, которого ей не суждено было получить, затем, узнав о преждевременной смерти женщины, в которой жизнь просто била ключом. Единственное, о чем она была в состоянии думать сейчас, что она никогда не была в морге и ужасно боялась этого.

Пока Бренвен доставала свою кредитную карточку, Ксавье уже отсчитал купюры и положил их на стол, заплатив, таким образом, за их завтрак. Он взял ее руку в свою, сжав в пальцах кредитную карточку, и сказал:

— Давай сразу договоримся о двух вещах. Первое: если ты думаешь, что я позволю тебе самой отправиться на опознание тела, то ты ошибаешься. Мы идем вместе. Второе: если я приглашаю тебя в ресторан, то плачу я. Если случится такое, что ты пригласишь меня, то платишь ты. Договорились?

— Да, договорились. — Она отметила про себя тот факт, что он говорил так, как будто бы собирался увидеться с ней снова. Она не осмеливалась спросить у него, на каком основании. Она не осмеливалась даже думать об этом.

Ксавье подвез ее к моргу, где она опознала Сестру Эмеральд Перл и сказала, что заставит социального работника в реабилитационном центре попытаться разыскать ближайшего ее родственника, чтобы тот похоронил ее. Это был опыт, повторения которого Бренвен не хотелось бы, и она была благодарна Ксавье, что тот настоял на том, чтобы поехать вместе. Он был чувствительным, добрым и еще каким-то — и это его свойство было совершенно новым для Бренвен. Когда он молился у тела женщины, с которой даже не был знаком, стала видна его духовность. Она никогда не могла бы подумать, что Ксавье Домингес является глубоко религиозным человеком, но он действительно был таким. Он не надевал свою священническую одежду как костюм, который надевает актер для очередной роли. Скорее можно было сказать, что сущность его призвания поднималась из глубины его души и выплескивалась наружу, преобразуя его, отмечая как человека, посвященного Богу.

К тому времени, как в полдень он подвез Бренвен к ее автомобилю, она поняла, что ей никогда не удастся понять Ксавье Домингеса, если она сначала не поймет всей сложности и глубины его веры. А она знала, что она очень хочет узнать и понять его.

Многие члены «Психического подполья» любили говорить, что случайных совпадений не бывает. Бренвен была склонна поверить в то, что это утверждение является правдой, особенно после того, как выяснилось, что Ксавье Домингес вошел в ее жизнь в точности в тот же самый момент, что и Мелвин Мортон с его словами о помощи и исцелении. Когда она увидела № 622 изнутри, и Ксавье подробно рассказал ей о взятой им самим на себя миссии, она тут же полностью согласилась с ним. Она хотела помочь. Она понимала, что в конце концов она окажет самую большую помощь тем, что снимет об этом документальный фильм, но сначала она хотела узнать этих бесправных людей так же, как знал их отец К. Она хотела, чтобы они приняли ее так же, как приняли его. Этого можно было достичь одним способом, и он не возражал: она начала работать рядом с ним буквально каждый час, когда ей не нужно было находиться на телевизионной станции. Она оставила в № 622 свои джинсы и старые рубашки, чтобы ей не приходилось тратить время на поездку домой переодеться. Между Бренвен и Ксавье возникла необычная близость, близость, которую они очень ценили и лелеяли, тем более что она не носила физического характера. Их взаимное влечение не стало менее сильным, но они предпочитали игнорировать его.

В течение нескольких недель жизнь Бренвен полностью изменилась. Или, по крайней мере, так казалось со стороны; в действительности же изменения происходили в ней каждые несколько лет. Сейчас, осенью 1978 года, она была готова понять значение понятия «служба» и принять его для себя. Она поняла, что, когда Ксавье Домингес говорил: «Высочайшая цель в жизни состоит в служении Богу» и демонстрировал его буквально служением своим бездомным братьям, он имел в виду в точности то же самое, что и Мелвин Мортон: «В этом-то все и дело… помощь и исцеление». То, что Ксавье жил в рамках католического христианства, а Мелвин Мортон действовал путем паранормального, не имело никакого значения — они делали одно и то же, стремились к одной цели. К ней же стремилась и Бренвен.