Глаза пропасти

Доктор Филипс протиснулся сквозь толпу местных жителей и случайных прохожих, распихивая набившихся в коридоре зевак пузатым докторским чемоданчиком. Дальше ступенек, ведущих на задний двор, народ не совался: Чандлер запретил кому-либо кроме ожидавшегося патологоанатома доступ к месту преступления и поставил двух новоприбывших полицейский преграждать дорогу наиболее любопытным. Никто правда и не пытался: большинству хватало одного взгляда на располосованное тело женщины, чтобы малодушно ретироваться наружу и присоединиться к ажиотажу, бушевавшему на Ханбюри стрит. На их место тут же протискивалась новая группа зевак, которых незамедлительно обеспечивала растущая на улице толпа.

— Ну, что тут у нас, друг мой? — поинтересовался Филипс, спускаясь из коридора во двор. Уровень земли во дворе был ниже на три ступеньки.

— Номер два, — хмуро ответил сидевший на корточках Чандлер, пристально разглядывая что-то рядом с трупом. — Доброе утро, доктор. Или следует сказать: гнусное утро? Уж простите за откровенность.

— Приветствую вас, инспектор Чандлер. Давненько не виделись. А я, знаете ли, не успел плотно позавтракать, — пожаловался доктор Филипс. — Сдаётся мне, что аппетит я тут с вами не нагуляю.

— Я такого ещё не видел, — невпопад ответил Чандлер. — Мясник. Просто мясник… Разве может человек в здравом рассудке учинить такое с другим человеком. А как вам вот эта демонстрация аксессуаров?

Филипс присел рядом. Чандлер указывал на лоскут грубого муслина и две миниатюрные расчёски, аккуратно разложенные у ног убитой. Расчёски были помещены на раскрытом картонном футляре с идеальной параллельностью друг к другу.

— Видимо, это всё, что у неё было при себе, — прокомментировал Чандлер.

— Педантичный субъект, — заключил Филипс. — А это что? Какие-то таблетки? — он указал Чандлеру на две пилюли, покоящиеся возле головы убитой на столь же аккуратно развёрнутом клочке бумаги. Доктор извлёк из чемоданчика пинцет и бумажный пакетик. Таблетки перекочевали в пакетик. Прихватив пинцетом бумажный обрывок, Филипс рассмотрел его во всех сторон и сунул под нос Чандлеру.

— Это кусок конверта. Конверта Сассекского Полка. Видите вот тут синий военный штамп? Жаль, нет целиком адреса. Только буква «М»… А чуть пониже, буквы «СП». Должно быть, Спиталфилдс… — Филипс опустил клочок в тот же пакетик, что и таблетки, и передал его Чандлеру. — Что ж, давайте посмотрим, что он тут натворил…

Филипс встал на четвереньки и, чуть ли не задевая носом изуродованное тело женщины, стал медленно осматривать его дюйм за дюймом. Чандлер спрятал бумажный пакетик в карман плаща. Из того же кармана он достал записную книжку и карандаш и приготовился записывать.

— Убитой на вид сорок пять — пятьдесят лет. Лицо распухшее. Красное. Язык выдаётся между зубов. Безо всякого сомнения — задушена! — констатировал Филипс. — Наблюдаемые вами обширные разрезы брюшной полости нанесены уже после остановки сердца. Иначе, от потери крови, ткани лица и рук были бы бледно-белого цвета.

Чандлер ожесточённо строчил в блокноте. Филипс продолжал ползать на коленях вокруг трупа.

— Трудно определить следы удушения на горле. Слишком значительные разрезы. Есть что-то вроде синяка ниже правого уха. Но это скорее оттого, что преступник крепко держал её в этом месте, когда резал горло. Горло перерезано двумя глубокими разрезами слева направо. Края ран рваные. Глубина разреза, похоже, до шейных позвонков…

— Он что, попытался отрезать ей голову?

— Возможно, инспектор. Хотя если бы он хотел отрезать ей голову, то сделал бы это без затруднений. Поверьте мне, этот негодяй умеет профессионально препарировать…

— Вы считаете, что вы имеем дело с врачом?

— Может и не с врачом, но с человеком явно знающим как резать и где резать, — кивнул Филипс, не отрывая глаз от трупа. — Вот взгляните-ка сюда. — он указал пинцетом на зияющую пропасть в брюшной полости. — Чтобы так обойти гениталии и удалить те органы, которые он удалил, хорошую практику надо пройти… Обратите внимания на края раны — ровные, гладкие. В отличие от ран на горле. Никаких задержек, рывков, изменений в направлении… Всё одним движением… Ни одного лишнего разреза… У меня бы так не получилось…

— Сколько времени он на всё это потратил, как вы думаете?

— Сложно сказать… Даже если уже было светло… И тогда — не меньше пятнадцати минут… Но мы имеем дело с профессионалом. Может быть, десять минут… делая скидку на мастерство… Могу только развести руками. Надо же так ловко обойти и ректум, и гениталии, чтобы не задеть сервикс… Да, друг мой… Такого я ещё не видел. Ни в криминальной, ни в обычной практике…

— Вы сказали, что он удалил какие-то органы? Вы имеете в виду кишки и прочее… Вот этот ужас, что у неё рядом с плечом?

Филипс задумчиво дирижировал пинцетом в воздухе: плавные, почти нежные, движения в дюйме от тела повторяли направления разрезов.

— Доктор?

Филипс очнулся.

— А? Да-да, инспектор. Извиняюсь… Нет, я говорю об «утери» и мочевом пузыре. Удалены ювелирным образом. И так как мы их поблизости не наблюдаем, остаётся предположить, что преступник забрал их с собой.