Глаза пропасти

Я обернулся на голос: изящная, даже эффектная дама лет пятидесяти в дорогом плаще из Дакса или Бёрберри. Сидевший рядом с ней молодой человек (надеюсь, что сын, а не предмет коллекции), утвердительно кивнул:

— Мы оба смотрели в окно. Там, на перроне была одна чрезвычайно глупая реклама дамского белья. И мы обсуждали её. Но, к счастью, никаких убийств не видели.

— Я повторяю вопрос! — я перешёл почти что на крик, при этом вертя головой туда-сюда, чтобы донести срочность ситуации до всех попутчиков. У меня сильно колотилось сердце и стучало в ушах. — На перроне, в Лилле, вот перед этим окном, толстый… очень толстый человек… Он до этого беседовал со мной, пока мы ехали в туннеле… Припоминаете?… одышка, двойной подбородок… Потный… Толстый… Этот человек выстрелил два раза в проводницу поезда!

Пассажиры Евростара молча таращились на меня, как на диковинного уродца, заспиртованного в банке. Всё с тем же выражением недоверия и интереса. Наконец, седой краснощёкий старикашка, укоризненно покачав головой, выдал следующую тираду:

— При всём уважении к вашей должности, господин из Скотланд-Ярда, вы либо выпили много за обедом, либо заснули, пока мы в туннеле ехали. Я сидел перед вами всю дорогу и, хоть и не следил за окружающими, но могу точно сказать, что никакого толстого человека с вами тут не было. И тонкого тоже. И тем более потного. Вы всю дорогу сидели в одиночестве.

Я оглянулся на даму с её молодым спутником. Оба смущённо закивали. Весь вагон физически-осязаемо разглядывал меня. Как мне казалось, осуждающе. По крайней мере, по-недоброму. Желание выпить чего-нибудь крепкого усилилось до такой степени, что зачесалась спина.

— То есть, никто здесь не видел, что произошло три минуты назад. Во время отхода поезда? — снова воззвал я к вагону. Уже без всякой надежды.

Несколько человек снова покачали головами. Остальные вернулись к своим компьютерам, книгам и журналам. Я развернулся и пошёл прочь из вагона. В направлении вагона номер один. Мне нужно было найти начальника поезда. Или как он там называется? Старший проводник? Вождь подвижного состава?

Пневматические двери плюнули мне вслед сжатым воздухом. Я прогнал возникшее было у меня желание обратиться с кличем к пассажирам соседнего вагона. Если уж мои попутчики не видели ничего, произошедшего прямо напротив нашего вагона, то что можно было ожидать от людей намного более удалённых от сцены преступления. Да ещё и под таким углом зрения.

Я поймал себя на мысли о том, что эта геометрическая уловка по поводу угла зрения была не более, чем спасительным кругом. Ибо из глубин сознания, доселе скрытое за прочими растрёпанными мыслями, медленно поднимало свою уродливую голову предательское сомнение: а что если старик прав, и мне всё это почудилось? Как почудился бангладешский зомби несчастному Арлингтону? Что если и Южени, и стрельба, и толстяк Ди — всё это продукт моего быстро развивающегося безумия?… Может быть, вот так и сходят с ума… Депрессия, стресс накапливаются годами, а потом, спровоцированные неким критическим фактором, обрушиваются на мозг, превратившийся в перенапряжённую мускульную ткань, нарастающей лавиной галлюцинаций и иррациональных страхов?

Стоп! Ди не мог мне присниться. Во-первых, я в этот момент ел. А как можно спать, когда ты ешь? Резонно, Колин. Весьма! Убийственный аргумент!

Так что, я не спал… Не галлюцинации же у меня? Нет. Конечно, нет. Слишком цветастая и мудрёная галлюцинация получилась. С пищанием часов, запахом пота, шлёпанием глянцевого журнала об стол…

Журнал!!! Естественно! Журнал! «Дом и сад»! Он до сих пор лежит на столике, скрывая под собой книгу про Джека Потрошителя! Журнал же не мог сам по себе материализоваться ниоткуда. Кто-то ведь его принёс!

Эта мысль несколько упокоила взбодрила меня. Меня даже стало чуть меньше колотить. Но бездонная, ледяная дыра, образовавшаяся где-то в глубине моего живота, когда я увидел Южени, выскальзывающую из смертельного объятия толстяка Ди, продолжала заглатывать мои внутренности. Как ни странно, это не помешало мне вспомнить о приличиях и ликвидировать окончательно испорченный соусом галстук, когда я натолкнулся на контейнер с мусором в следующем тамбуре. Ещё одно проявление исключительной мнительности.

Ещё через вагон я натолкнулся на хмурого француза-проводника, который ранее раздавал обед. Я сунул ему под нос удостоверение.

— Инспектор Дорф. Скотланд-Ярд. Где я могу найти старшего?

Парнишка с изумлением воззрился на меня.

— Пардон, мсье… Старшего кого?

— Старшего команды. Главного по поезду. Ну, не знаю… кто у вас тут начальник?

— А-а-а, начальник бригады… а что произошло?

Я cунул ему в нос удостоверение.

— Я из полиции. Мне необходимо немедленно найти этого вашего начальникп бригады. Я всё разъясню ему лично, — у меня внезапно обнаружился бездонный дефицит терпения. Ещё один вопрос, и я дам ему в морду. Прыщавый парнишка как почувствовал: он неопределённо махнул рукой по ходу движения поезда.

— Он сейчас в вагоне-баре. Там у них персонала не хватает. Алекс его зовут.