Глаза цвета Индиго (ЛП)

У меня перехватывает дыхание, и он перестает дышать. Мы просто смотрим на губы друг друга, и я чувствую, как мое сердце колотится в груди. Его рука ложится на мой затылок, и он прижимается своим лбом к моему.

Я слышу только разочарованное рычание, прежде чем его рот впивается в мой, а его пальцы вцепляются в мои волосы. Его поцелуй неожиданно страстный. Он не просит, он просто берет.

Его грубость заставляет меня стонать, а в животе все бурлит. Все спокойствие, которое было во мне до этого, разбивается о голод его поцелуя.

Собаки воспринимают это как сигнал к уходу, когда он хватает меня за талию и притягивает к себе, ни разу не нарушив близости наших губ.

Элиас, похоже, не заботится о том, чтобы не спешить. Его руки бродят по всему моему телу, сжимая мою задницу ладонями. Моя спина выгибается в ответ, вызывая его мужественный стон.

Его пах упирается в меня, и желание тереться об него сотрясает меня до глубины души.

Горячий прилив страсти прорывается сквозь меня. Мы прерываемся, чтобы перевести дух, и разлука причиняет боль. Мое сердце бьется в ухе, когда я смотрю на его влажные красные губы.

Его грудь поднимается и опускается от быстрых вдохов. Я смотрю вниз на свою и замечаю, что тоже задыхаюсь.

— Видишь? — шепчет он. — Вот что ты делаешь со мной. У меня перехватывает дыхание.

Я ерзаю. Его слова звучат странно. Не потому, что они мне не нравятся, а потому, что кажутся слишком громкими, чтобы их произносить. Мое движение только приближает меня к его промежности. Я сажусь прямо на него и ощущаю твердость под собой.

Он усмехается.

— И это.

От этого напряжение в моих плечах немного ослабевает, и я начинаю смеяться.

Его лицо немного опускается, когда он спрашивает:

— Ты жалеешь об этом?

Зеленые полные надежды глаза, заглянули в мои и зажгли мою душу.

Я серьезно отношусь к его вопросу. И не хочу лгать ему, поэтому беру несколько минут на размышление, даже зная, что каждая прошедшая секунда должна казаться ему вечностью.

Мой единственный вопрос: что может пойти не так? А ответ? Ничего. Больше никаких лишних раздумий. Больше не нужно придумывать в голове фальшивые сценарии. Это реальность.

— Нет, — говорю я.

Он вздыхает, опуская голову на мое плечо. Когда оглядывается, то видит, что я улыбаюсь, его брови нахмуриваются.

— Тебе смешно?

Он говорит так серьезно, что мой разум кричит об опасности и стирает улыбку с моего лица.

— Нет, — отвечаю я.

Он поднимает бровь.

— Определенно нет.

Я качаю головой, пытаясь прояснить ситуацию. Ухмылка медленно достигает его губ, и я шлепаю его по руке, смеясь вместе с ним.

— Это было не смешно, — говорит он, хватая меня и целуя в лоб. — Я был готов к тому, что ты убежишь обратно в свою комнату.

Я расслабляюсь под его объятиями и бормочу:

— Уже нет.

Его поцелуй был предназначен для моей уставшей души. Он нежно взял ее, когда она застряла во тьме, дал ей время и ласкал ее, пока она не начала подавать признаки света.

Впервые в жизни объятия не вызывают у меня желания вскочить на ноги и броситься прочь. И как бы мне ни хотелось остаться так навсегда, мне нужно собираться. Я решила уехать до того, как родители получат шанс выгнать меня, к тому же я уже знаю, на каких условиях мы договорились.

И мне нужно поесть в честь моего последнего дня в доме бабушки. Я высвобождаюсь из его объятий, объясняю, что мне нужно сделать, и иду на кухню, где он следует за мной.

Я беру буханку хлеба и отрываю концы, один для себя, другой для него. Если он не хочет, значит, мне больше достанется. Я выгребаю крошки, затем кладу в каждую по ложке сахара.

Если ему кажется это странным, он не показывает этого. Он просто садится и наблюдает за мной. Я наливаю немного воды, достаточно, чтобы размягчить их, и даю одну ему. Он смотрит на меня подозрительно, но берет.

Как только я откусываю кусочек, мои глаза наполняются слезами. Это так напоминает мне бабушку.

Он пробует его на вкус, и его глаза расширяются.

— Ммм, — бормочет он сквозь крошки.

— Я знаю, — говорю я и сажусь рядом с ним.

— Это странно вкусно, — признается он, откусывая еще кусочек.

— Не ела такого с детства.

Элиас хватает мой стул и притягивает меня ближе, как будто сантиметры между нами — слишком огромное расстояние. Он кладет руку мне на ногу, пока мы едим в тишине.

Я смотрю на часы и понимаю, что уже восемь утра. Я знаю, что вчера вечером они с Оливией пришли около семи. Оглядевшись вокруг, я понимаю, что все вокруг сверкает. Проглотив последний кусочек, я жестом показываю на окружающую обстановку.

— Спасибо.

Он наклоняется и просто целует меня в ответ.

Глава 31

Элиас

— Ничего. Черт возьми, ничего. — говорит Индиго, шагая взад-вперед, а собаки бегают за ней. Я вздыхаю, массируя виски кончиками пальцев.

— Я уже говорил тебе…

— Нет. — прерывает она меня, поднимая телефон к уху. После многочисленных покачиваний ногой и нетерпеливых вздохов, человек на другом конце отвечает. Она произносит ту же речь, что и все остальные агентства, которым она звонила сегодня, и, судя по выражению ее лица, они отвечают одинаково.