Глазами альбатроса

Самые младшие птенцы темных крачек – те, что смогли забраться под родителей и переждать так непогоду, – пережили дождь. Самые старшие выглядят вполне здоровыми, и даже те, что сильно промокли, довольно активны. Но есть еще середнячки – те пушистые комочки, которые слишком велики, чтобы укрыться под мамой, но слишком малы, чтобы не промокнуть. И сегодня для них наступил настоящий кошмар.

Я предчувствую, что мы увидим много мертвых птиц, и мои предчувствия сбываются. Мертвые или дрожащие в ознобе птенчики темных крачек всюду, куда ни посмотри. Уж кто-кто, а фрегаты не спускают с них глаз. Рядом с упитанным сухим выводком, который надежно укрыли от дождя (или который укрылся сам), пошатываются промокшие, замерзшие, покинутые родителями птенцы, и чем быстрее они умрут, тем меньше страданий испытают за свою коротенькую жизнь. Один насквозь сырой птенец упал вниз головой и теперь пытается встать на ноги. Едва поднявшись, он вновь опрокидывается, крошечные лапки царапают воздух, зачатки крылышек трепещут. Крапчатый камуфляж защищает коричневатых птенцов крачек от фрегатов, но беспощадный дождь вносит в жизнь птиц суматоху и увеличивает шансы охотящихся хищников.

Большие фрегаты патрулируют колонию с воздуха, то и дело хватая кого-нибудь из малышей, обрывая их коротенькие, несчастные жизни последним молниеносным кошмаром. Для темных крачек фрегаты подобны каре небесной. Но для голодных фрегатов крачки все равно что подарок судьбы.

Фрегат сбрасывает скорость и зависает над краем куста. Взрослая крачка протестует и возбужденно машет крыльями. Опустив голову, фрегат подхватывает птенца, будто упавшую на землю сливу. Малыш целиком исчезает в клюве довольного хищника. Всего один глоток, и родители-крачки остаются в этом году без потомства. Представьте, что у вас над головой парит монстр с десятиметровым размахом крыльев, который отбрасывает вас в сторону, пока вы понапрасну стараетесь спасти свое дитя.

Из небольшой, всего метров тридцать, колонии крачек, за которой я наблюдаю, фрегаты каждые три-четыре минуты поднимают кого-нибудь из птенцов в небесную юдоль печали. По всему острову выводок темных крачек сокращается с пугающей быстротой.

Длинный, узкий, почти что веретенообразный силуэт темных крыльев фрегата, экстравагантный вырез его хвоста вилочкой будто специально созданы для того, чтобы вселять страх своим видом, как пиратский флаг, который вдруг взмывает на мачте быстро приближающегося к вам судна.

Отбросив притворную учтивость профессионалов, фрегаты начинают воровать друг у друга. Когда один из них поднимается в небо с крупным птенцом, которого не получилось быстро заглотить, к нему тут же слетается шайка воришек. Два фрегата вцепляются в птенца и пытаются разорвать его на части прямо в воздухе. Одному из них удается вырвать жертву целиком, но в него тут же врезается другой налетчик. Тот, что с птенцом, не ослабляет хватки, но, зацепившись за противника крылом, падает на землю. Птенец чуть больше, чем на один укус, и фрегат старательно поглощает его на глазах у своих собратьев, которые кружат в небе. Победитель возвращается в строй. В следующем воздушном бою птенец, за которого идет борьба, падает за насыпь в море, третий фрегат замечает это, подлетает, резко пикирует и ловит его.

Еще один хищник хватает птенца, который сопротивляется так яростно, что вырывается и падает с десятиметровой высоты. Он остается цел. Но теперь вдалеке от гнезда этот маленький комочек безвозвратно потерян и обречен на голодную смерть – в лучшем случае он проживет еще несколько дней. Другой фрегат, который видел, как птенец упал, и теперь несется, чтобы схватить его, совершает сейчас акт не столько хищнический, сколько милосердный, спасая малыша от более жестокой участи. Приблизившись, он наклоняет голову, подхватывает птенца и забрасывает себе в глотку. В этом стремительном движении ужас и благодать.

В природе добро и зло часто являются сторонами одной медали. Но кто захочет сравнивать себя с фрегатом, а не с птенцом крачки? Говорят, победителей везде любят, но болеем-то мы всегда за неудачников. А еще мне кажется странным, что мы с готовностью сочувствуем слабым, но при этом готовы высмеивать сильных за их слабости.

Кругом парадоксы. Стоит только птенцам крачек приблизиться к чужим родителям, как на них незамедлительно обрушиваются острые клювы, но одна из птиц внимательно присматривается к растерянному птенчику, потом вытягивает шею и нежно прикасается клювом к его затылку. Под высоким кустом стоит ничем не защищенный выводок, а чуть выше на ветках отдыхают несколько фрегатов, не проявляя к ним ни малейшего интереса. Один из птенцов забрел на середину взлетно-посадочной полосы. Здесь негде укрыться, он на виду нескольких сотен бездельничающих фрегатов. Но его никто не трогает.