Глазами альбатроса

Но Амелии на нем не будет. Она будет далеко за горизонтом. Родители вынуждены делать выбор. Птенец растет за счет родителей, и рано или поздно они должны компенсировать свои расходы. К середине мая жирненькие птенцы уже весили как самцы в ноябре, когда еще только прилетели сюда гнездиться. В конце мая дети на четверть тяжелее собственных истомленных отцов. Их измотанные родители израсходовали ресурсы своих организмов. Они вложили в своих отпрысков все, и это дает о себе знать. К этому времени они растратили около 25 % веса по сравнению с тем, какими прилетели сюда в начале сезона. Их запасы почти на исходе, еще чуть-чуть, и они навсегда покинут своих детей. Пришла пора позаботиться о себе.

Очень скоро Амелия снова начнет набирать вес, пока не восстановит тот, с которым прилетела сюда откладывать яйцо. Завтра, 28 мая, она улетит с острова до следующего сезона. Она убеждена, что полностью исполнила свой родительский долг. В заботах о птенце Амелия пролетела за последние несколько месяцев около 40 000 километров – расстояние, равное длине экватора.

У птенца Амелии впереди всего одна встреча с отцом. А дальше, что бы ни случилось, он будет вынужден справляться со всем самостоятельно. С тех пор как он вылупился, его вес увеличивался более или менее равномерно, и сейчас он на пике формы. Калорийный жир из кальмаров и рыбы заполняет его, как высокооктановое топливо. Оно будет обеспечивать птенца энергией до тех пор, пока он не встанет на крыло.

После того как родители окончательно покидают остров, чтобы восстановить истощившиеся запасы собственных сил, вес птенца начнет неуклонно снижаться. Через острые приступы голода он познает суровую истину: бесплатных обедов в жизни не бывает. Это жестокий урок, за которым последует еще более жестокая реальность.

Даже по здоровым птенцам видно, как нестерпимо они голодны. Один из них пытается раздобыть себе поесть, резкими рывками дергая за перья трупик бонинского тайфунника. Но, кажется, он не обладает ни навыками, ни даже пониманием того, как разорвать плоть и добраться до скудных запасов мяса или как прижать тельце лапой, отщипывая от него куски загнутым, как у стервятника, клювом. И все же эта неумелая попытка говорит о готовности есть что угодно. Я замечаю, как один из птенцов щиплет за лапку своего умершего ровесника.

Птенец Амелии подолгу сидит в неподвижности, аккумулирует энергию и жидкость, растет на месте, словно дыня, сквозь кожу пробиваются зачатки новых перьев. Через пару недель, когда он по-настоящему начнет разрабатывать крылья, вес должен быть в норме – не слишком большой, но и не слишком низкий. Потеря веса для него – точно рассчитанное свободное падение.

Амелия пролетает около 1600 километров на север и к первым числам июня возвращается к субарктическому фронту. Поскольку теперь наш чемпион по дальним перелетам не торопится скорее накормить птенца – свою точную копию, которая одиноко сидит в гнезде, – она целую неделю кружит в радиусе 100 километров от выбранного места и думает только о еде и о себе. Для альбатроса это настоящее праздношатание. Для Амелии же это всего лишь вполне заслуженная и совершенно необходимая передышка. Ей нравится есть и чувствовать, что она набирает вес.

В сотнях километров от Амелии ее птенец покрывается красивым оперением. В надежде услышать голоса родителей он окликает каждого взрослого альбатроса, приземляющегося поблизости от его гнезда. Но в ответ получает разве что клевки.

Через несколько дней Амелия покидает банкет и углубляется на 2200 километров в западную часть Тихого океана, потом резко поворачивает на север, проносится вдоль субарктического фронта и оказывается в зоне Курильского течения. Она попадает в северные пределы Тихого океана, на территорию белых ночей, как первый цветок едва начавшейся весны, следуя за наступающим теплом на самый край мира.

* * *

В середине июня, пока Амелия, как и положено альбатросу, странствует, я возвращаюсь на остров Терн, чтобы досмотреть до конца обыкновенное чудо. Все сильно изменилось. На закате вы замечаете, что по сравнению с январем солнце отклонилось далеко на север. Когда оно гаснет в море, устремляясь куда-то к полюсу, на его фоне вырисовываются силуэты направляющихся в северные воды птиц. Вы чувствуете, что Земля не только вертится вокруг своей оси, но и вращается вокруг Солнца. Кажется, один только океан способен подарить нам это вселенское ощущение пространства. Как и положено, птицы напрочь лишают это место статичности. И все же оно полно той благодати, которая рождается из чувства времени, помноженного на красоту.