Глазами, полными любви

Натка сильно испугаться не успевала, надежные руки через мгновение вновь брали ее под защиту. С каждой попыткой страх уменьшался, уверенность в том, что вода способна держать на себе человека, возрастала. К тому же папа неоднократно это демонстрировал – раскинувшись спиной на поверхности озера, он едва шевелил руками и ногами, чувствуя себя при этом легко, свободно.

* * *

Каким бесконечным ни казалось детское лето, кончилось и оно. Снова на горизонте замаячила школа. Пора было выходить на работу из отпуска Зое Максимовне. Когда в поход за знаниями отправилась второклассница Натка, пятилетняя Маринка решительно заявила родителям о намерении стать первоклассницей. Видимо, она настолько крепко стояла на своем, что матери пришлось сдаться. Предварительно договорившись с учительницей, она два или три раза заводила Маринку в классную комнату, усаживала за последнюю парту и давала ей тетрадь с карандашом. Решение оказалось верным. Исполнив каприз, дитё быстро успокоилось. Через неделю о школе она не вспоминала. Наелась двумя днями!

Управившись с собственными делами, в сентябре приехала на помощь бабушка Нюра, в этот раз на всю зиму. С началом посадочного сезона, по весне, бабушка обычно уезжала домой, где на ее попечении находился не только собственный огород, но и участок дочери, тети Али, работавшей в магазине с раннего утра до позднего вечера. Осенью бабуля возвращалась. Так продолжалось на протяжении нескольких лет, пока внуки окончательно не подросли.

Двум самостоятельным и самодостаточным женщинам – невестке и свекровке – уживаться под одной крышей было нелегко, но обстоятельства иных вариантов не оставляли. Кому-то надо было нянчиться с младшей сестрицей, присматривать за двумя другими, кормить-поить всю ораву.

Зое Максимовне приходилось терпеть бабушкины безапелляционные суждения, указания относительно того, как нужно поступать в той или иной ситуации. В том, что она может оказываться в чем-то неправой, «Миколавне», похоже, в голову не приходило. Дипломатично не вступая в конфликт со старшей домоправительницей, младшая изливала обиды на свекровку перед дочерьми. Возможно, она искала у них сочувствия, но взаимоотношения взрослых мало волновали детей. У них шла своя детская жизнь.

Все-таки слушать сердитые слова в адрес бабули было обидно. Несмотря на горячность бабы Нюры, внучки любили ее всей душой. Конечно, попадаться под горячую руку ей не следовало, зато бабушка могла пожалеть, приласкать, рассказать интересную историю и, главное, пекла замечательные пирожки и булочки! С ее приездом сдоба на столе не переводилась.

Замесив огромное количество теста, норовящего то и дело выползти наружу из огромной, почти ведерной кастрюли, проводив утром кого в школу, кого на работу, «Миколавна» принималась за стряпню. Пирогов с картошкой, сладких с вареньем, мягких, как пух, плюшек выходило из под ее рук такое количество, что они занимали собой огромное эмалированное ведро. С горкой. Все не съеденное в первый день выносилось на мороз и потом размораживалось по мере надобности.

Оттаивая, каменные от мороза бабушкины кулинарные творения начинали издавать дивный аромат. На тарелках они долго не задерживались. Иной раз бабе Нюре приходилось нести вахту у разделочной доски дважды в неделю. Обычное ежедневное приготовление еды, уход за младенцем, за домашней живностью чем-то особенным не считалось. Так, текущие дела.

Вечером всех домашних собирал около себя телевизор. Жизнь страны проходила под знаком космоса, революции на Кубе, визитов Хрущева в заморские страны. Про главного революционера Фиделя Кастро и его бородатых «барбудос» (кубинских партизан) радио и телевидение трещали столь настойчиво, что первым словом маленькой Валентинки стало не «мама», а «Куба». Вторым – «баба». Осваивая родную речь, девочка подолгу могла лепетать: «Куба, баба. Баба, Куба».

Напрасно папа с мамой пытались доказать, что они в общем-то тоже кое-что значат в семье. Нет, «Куба, баба» – и точка. Через какое-то время, когда в словарный обиход младенца вошли наконец слова «папа, мама», ребенок оказал уважение и Натке, назвав ее: «Няня». Малышка то и дело тянула руки к старшей сестре, призывая: «Ня-ня-ня». Как было отказать во внимании такому ребенку!

Сестрам нравилось играть с младшенькой в «царевну». Правила игры отличались крайней незамысловатостью. Посадив пухленького несмышленыша на диван, обложив для безопасности подушками, девочки начинали цеплять на Валюшку любые яркие тряпки, оказавшиеся под рукой. В завершение всего на макушку дитяти водружалась так называемая накидушка – кусок кружевной ткани, предназначенный для накидывания на гору пышных подушек, высившихся в то время на кроватях любого приличного дома.