Глазами, полными любви

– Если бы! Я потом интересовался этой историей, в книгах копался. Оказывается, самородок нашел какой-то крепостной парнишка в глубокой яме на казенном прииске. А находочка-то – о-го-го! Больше двух пудов веса! Притом 900-й, самой чистой пробы. Я фотографию видел. В алмазном фонде слиток хранится. Почему треугольником назвали? Так по виду и есть треугольник. Квадрат размером тридцать на сорок сантиметров по диагонали разрезать, вот такого вида и получается это чудо природы.

– Вот это да! Парень, не будь дураком, мог бы его припрятать где-нибудь в кустах. Целое состояние!

– А как ты это сделаешь? Вроде бы, каменюка не самый огромный, а в карман не положишь. В прореху штанов не спрячешь. К тому же, там столько глаз вокруг, не считая государевых доглядчиков.

– В России с государством всегда было опасно шутки шутить, – вклинился в разговор еще один пассажир. – Хотя… Если старый велик украдешь, можно в тюрьму сесть, а если кто миллиарды тырит, тем полная свобода действий. Парнишкина находка на многие тысячи тянула. Мог бы и рискнуть.

– Да кто его знает, – продолжил рассказчик. – Может, робкий оказался. Или сильно верующий, честный. Но в накладе он тоже не остался. За находку ему выплатили около полутора тысяч серебром. Огроменные по тем временам бабки! Наверное, смог на волю выкупиться, кабак какой-нибудь открыл там же. Среди старателей много народу при деньгах было. На Царево-Александровском прииске за год находили больше 50 самородков.

Пассажир на некоторое время замолчал, всматриваясь в проплывающие за окнами вагона строения, потом вздохнул и продолжил просвещать соседа, уткнувшегося носом в мобильник.

– С тем месторождением много и другого интересного случалось. Вот ты знаешь, например, что он получил свое название в честь посещения Александром Первым? В начале девятнадцатого века путешествовал царь по Уралу, заодно заехал на золотодобычу. Я читал, он собственноручно промыл несколько пудов породы и добыл пару граммов золота, которые, естественно, ему потом подарил управляющий прииском.

– Как-то жидковато для дарения царю-батюшке, – высказал свое мнение сосед. – Наверняка еще самородочек какой присовокупили. Уж что-что, а потешить начальство у нас всегда умели.

– А то ж! Кроме намытого им золотого песка, царю преподнесли найденный накануне, будто тоже им самим, самородок. Примерно два с половиной кило весом. Среди старателей ходили разговоры, что самородок незаметно подбросили Александру во время работы на прииске. Его так и называли: «Подкидыш».

Пока пассажиры вели разговор, поезд неторопливо двигался вдоль реки, делящей город надвое. В старой его части кривились разномастные частные строения. В центральной коренастые трехэтажки, построенные пленными немцами, чередовались с современными зданиями, в большинстве своем облицованными керамогранитом.

В какой-то момент, отвлекшись от голосов пассажиров, рассуждавших о золотом прошлом Миасса, Наталья Алексеевна, глядя в окно, залюбовалась красивой местностью. Архитекторы постарались максимально вписать дома в лесистый ландшафт, по возможности избежав вырубки деревьев. Невольно приходило на ум сравнение с родным Новосибирском – серым и пыльным летом, бесконечно гололедным по зиме. Многочисленные точечные застройки с каждым годом отрывали от города всё большие куски зеленых «легких», и без того не богатырских. Не зря в последние годы заболевания, связанные с органами дыхания, вышли в столице Сибири на первое место. Это обстоятельство во многом повлияло и на решение Сергачевых поменять место жительства.

* * *

Думая о небольшом южном городе, куда они направлялись, женщина вспоминала, как читала отзывы на форумах, посвященных переездам в другие города. Ее удивило количество сибиряков, уже перебравшихся или мечтающих переселиться в теплые края с более благоприятным климатом. Анапа на две третьих состояла как раз из «понаехавших». Основными участниками форумов, на которых последнее время «зависала» Наталья Алексеевна, были те, кто уже переехал в город у моря или собирался сделать это в ближайшее время. География общавшихся между собой людей не исчерпывалась городами Урала, Сибири, Дальнего Востока, но таких было большинство.

Не миновал «тренд» и сибирскую столицу. Почитав как-то на местном новостном сайте статистическую сводку о том, что из Новосибирска и области ежегодно уезжают около десяти тысяч граждан, а въезжают в основном выходцы из бывших союзных республик Средней Азии, Наталья Алексеевна с грустью подумала: все возвращается на круги своя. Богатырская Сибирь-матушка, давними веками вскармливавшая тьмы и тьмы скуластых, раскосых своих детей, вновь раскрывает им гостеприимные объятия, а внукам и правнукам тех, кто попал под ее крыло не по своей воле, становится все неуютней среди просторов и снегов…