Глазами волка

– Я уже жил в городах. Я родился в Новой Столице. Херсонес мне тоже нравится.

– А ты бывал в Гелоне?

– Нет. Только на северной границе.

– В Гелоне тоже много гераклейцев. Там есть целый греческий квартал.

– В Новой Столице тоже есть греческий квартал.

– Так вот почему ты так хорошо знаешь наш язык.

– Да, конечно. В Новой Столице говорят на двух языках.

– Я тоже бывал в Новой Столице. Интересный город… Не хочешь туда вернуться?

– Это невозможно. Я сказал – там смерть.

– Я не настаиваю, чтобы ты всё рассказывал, – Евдокс демонстративно отвернулся к статуе, – Ты имеешь право молчать.

– Я воспользуюсь этим правом.

Евдокс тоже замолчал. Потом спросил:

– Как думаешь, почему царь Палак стал врагом неврийцев?

– Это тренировка перед войной. Волков в армии не очень много.

– А он не боится остаться без ликантропов?

– Среди скифов тоже есть ликантропы, они заменят нас, если будет нужно. Но я не представляю, для чего это может понадобиться. Что может волк против фаланги?

– Многое, Лик. Волки могут многое…

Парень ждал продолжения. Но Евдокс молчал.

– Как думаешь, кто посоветовал это царю? – хозяин снова нарушил молчание.

– Это очевидно. Проклятый колдун Гиппас, родом гераклеец.

– Гиппас подменил царя и правит от его имени?

– Всё намного хуже! Он – новый царский советник.

– Вот как…

– Скажете, я не прав?

– Ты прав. Но ошибаешься. Колдун Гиппас – не гераклеец, он родом из Кротона.

Лик смутился.

– Я не знаю этого места, – признал он, – Что за Кротон? Это где-то в Халдее?

– Нет, в другую сторону. Этот город стоит за двумя морями, не удивительно, что ты его не знаешь. Там, в Кротоне, Гиппас состояли в союзе терапевтов. Однако из терапевтов его изгнали.

– За что его изгнали? Он мешал ликантропам?

– Нет, не за это. Не бери в голову, это не важно. Гиппас опасен другими вещами.

– Гиппас тоже продался понтийцам?

Кажется, Евдокс усмехнулся под бородой.

– Ты живёшь у Маэса один день, – произнёс он, – и уже глупостей нахватался. Промывай уши каждое утро, свежей водой и поменьше доверяй ораторам. Когда живёшь в городе, это важно.

– Простите меня. Я многого не знаю. Я даже не знаю, какое у Маэса ремесло.

– Ты знаешь, что у горожанина должно быть ремесло. Это уже хорошо…. Попроси своего друга сводить тебя на ночное представление. Увидишь город с другой стороны – и Маэса тоже. Например, сегодня ночью. Кстати, очень хорошее дело. Спроси у него, пусть он тебя сводит. Если тебе понравилась трагедия, понравится и это.

– Спасибо.

– Начни пока с ночного представления. Я вижу, что ты буйный. Это буйство надо направить по правильному желобу. Как кузнец направляет расплавленную медь в тигль.

– Понимаю. Спасибо. Теперь скажите, чем опасен Гиппас?

– Надо же, ты про него помнишь…

– Я всегда помню про своих врагов.

– Гиппас – выдающийся маг. Может быть, не такой сильный, как лучшие из терапевтов. Но он – здесь, поэтому он самый лучший и самый опасный. А терапевты остались в Кротоне, за двумя морями. Если что-то случится, они не смогут его остановить.

– А за что его изгнали? – опять спросил Лик.

– Ты действительно хочешь это знать?

– Я хочу знать о моих врагах всё. Их сильные и слабые стороны.

– Это не имеет отношения к делу, но я скажу. Он разгласил простым горожанам какие-то тайны додекаэдра.

– А что такое додекаэдр?

– Ни один додекаэдр не поможет тебе победить Гиппаса. Вот и всё, что тебе необходимо о них знать. Это геометрия, скифу она ни к чему. Иди, с тобой я закончил.

27

Когда Лик шёл мимо столов, двор уже почти опустел. Лик не увидел ни Мелито, ни Ихневмона, ни понтийца.

Даже Килон пропал. Неясно, почему, но этот мрачный подросток его интересовал. Лик пообещал себе, что со временем его разгадает.

Маэс дожидался его у входа, опираясь на цветную колонну. Судя по лёгкому дыханию, он уже успокоился.

Лик обрадовался. Он не был уверен, что сможет найти дом.

– Поговорил? – спросил Маэс.

– Да.

– Что он тебе предлагал?

– Ничего. Мы о геометрии говорили, про какой-то додекаэдр.

– Ещё предложит. Он хочет многого. И ему нужны люди, которые ему это принесут.

Лик подумал, что судя по размеру дома, эти люди приносят Евдоксу немало.

– Он посоветовал сходить на ночное представление, – сказал он, – Но не сказал, что это такое.

– Сходим. Увидишь, как здесь всё делается… Иногда кажется, что не гераклейцы, а неврии основали этот волчий город.

– А когда мы пойдём?

– Когда Луна начнёт умирать, – ответил Маэс, – и мы снова сможем ходить на ногах по ночам. Если что, вариантов всё равно нет. Я должен быть на ночном представлении, это моё ремесло. Ты – как хочешь.

– А что там будет?

Маэс остановился. Потом свернул в переулок. Лик шёл за ним, недоумевая. Это был точно не тот переулок. Что же здесь нужно Маэсу? Неужели ему приспичило после выпитого? Или он идёт к той женщине, что он видел в театре?

Конечно, хорошо, если он идёт к той женщине. Может быть, там случится разврат… Лик ни на что особо не надеялся, но вдруг у этой дамы есть рабыня, которая развлекает гостей? Было бы очень мило. Намного милее, чем травить гостя бешеными собаками.

Но почему Маэс ничего не говорит?

И почему он остановился?