Глазами волка

Они уже подошли к театру. Там было удивительно людно для позднего часа. То тут, то там – бородатые тёмные силуэты, почти неразличимые в свете умирающей Луны. Парадный вход чернел, как распахнутая львиная пасть.

– Ладно, я пошёл, – произнёс Маэс и зашагал вдоль театра.

Лик подался следом, но приятель показал ладонь. Старинный знак, он означает – “за мной не ходить”. Получается, этот жест уцелел и среди меотийских скифов…

Лик постоял, поразмыслил и вошёл через главные ворота. Ему уже не очень хотелось смотреть это представление. Но придётся.

Маэс сказал, что потом они будут славить Луну. Хоть и изгнанный, невриец очень хотел посетить церемонию.

Огромные чадящие факелы отбрасывали на театр кроваво-багровое зарево. Лик повертел головой и вкарабкатлся на привычное место.

Ряды заполнялись. Людей меньше, чем на трагедии, но всё равно достаточно. Они сидели группками и в пляшущих отблесках факелов казались чёрными, словно кучи угля.

В секторе, где они сидели раньше, народ всё прибывал и прибывал. Неврийцев стало ещё больше больше, – Лик различал их по запаху.

На противоположенной стороне – целые ряды заполнены фигураками в колпаках. Кажется, что оружия у них нет. Но если дойдёт до драки, палки и камни, конечно, появятся.

Сагилл восседал на всё том же месте, прямо под факелом. Только теперь Лик по-настоящему разглядел, какой факел огромный и толстой, с человеческой руку.

Энарей сидел один. Ни Ифито, ни сарматки-амазонки не было видно.

– Можно к тебе?

– Присаживайся, – Сагилл улыбнулся.

Лик сел и почувствовал, что сидя спрашивать легче.

– Что нам будут показывать? – спросил он. – Это какая-то особенная трагедия?

– Будет скифская забава, – произнёс Сагилл, – Одна из тех скифских забав, про которые мы, скифы даже не слышали.

– А где… Ифито? Она не пришла смотреть?

– Ифито здесь.

– Я её не вижу.

– Потому что она участвует.

Энарей замолк – и в ту же секунду гулкие удары барабана послышались на арене, заполняя каменную чашу театра.

Лик посмотрел вниз и увидел неврийку.

Да, он знал её совсем другой.

Ифито была обнажена по пояс. Пастушеская юбка из козьих шкур падала до пят, а на шее, в ложбинке небольшой груди, прыгало костяное ожерелье.

Неврийка задрала голову к небу, так, что рыжие кудри заметились по плечами и с новой силой обрушилась на барабан.

Рокот ускорялся, он уже не пульсировал. а трещал. Потом вдруг сорвался в тишину.

Удар! Удар! Ещё удар!

Маэс вышел на сцену. Он был в такой же пастушеской повязке, а по натёртому маслом телу бегали блики. В неверном свете факелов его мускулатура казалась особенно выразительной.

Он приветливо поднял руку, и под Ликом разверзся целый океан криков. Вся скифская сторона орала, подскакивала, вопила и выла, словно весенний гон начался у этих волков раньше срока.

Лик не заметил, как сам вскочил на каменной сидение и зашёлся в вопле.

– Чтобы лучше кричалось, – напомнил Сагилл, когда Лик иссяк. – надо сделать ставку. Особенно хорошо кричат те, кому нечего будет есть, если они проиграют.

– Да, – Лик опустился и вытер краем накидки взмокший лоб, – я понимаю.

Снова ударил барабан. Ударов за ударом, удар за ударом. Крещендо всё быстрее и громче… и звук снова затих.

Удар! Удар!

Невидимый механизм заработал, почти неслышный за рокотом толпы. Железная решётка в одной из арок за ареной поползла вверх.

Оттуда, из мрака, на арену степенно выступил лев.

Кто это? Ливиец? Лик пригляделся и понял – нет. Это обычный лев, не терион. Лик не мог видеть его глаз, накрытых угольной тенью от гривы. Но зрачки в глазах зверя, конечно, там были кошачьи.

Есть ли у Маэса оружие? Если сходиться один на один, лев просто разорвёт человека… Лик сразу усмехнулся своей доверчивости. Человека разорвёт, а териона – нет. Пока у ликантропа есть силы, у него есть и оружие.

Лик так засмотрелся на льва, что не заметил метаморфозу. Когда юноша перевёл взгляд Маэс уже перекинулся и, переступая лапами, готовился к атаке.

С большого расстояния невриец казался намного меньше, чем у себя в подвале. Но стоило сопоставить его со львом, и становилось ясно – пустынному коту придётся туго.

Волк, конечно, получился ненамного больше обычного. Но человеческое сердце, человеческий ум и человеческая ярость пряталась под серо-рыжей шерстью.

Конечно, никто бы не выпустил достаточно опасного зверя. Маэс должен лечь во втором туре, а не погибнуть в первом.

Лев и ликантроп уже ходили кругами, разглядывая друг друга. Арена казалась тесной для двух свирепых хищников.

Снова проснулись барабаны. Дробь перекатывалась по ступенчатому амфитеатру. Лик опустил взгляд и увидел, как вспыхивают отблески факелов на лакированных палочках. Ифито откинула голову назад, её волосы липли к сверкающей мокрой спине.

А что, если Маэс поддастся? Возьмёт и погибнет от зубов и когтей и разрушит все планы – и тех, кто на него ставил и тех, кто на него понадеялся.