Глазами волка

Голосование началось. Ихневмон подносил кувшин с камнями. Член совета выбирал нужный и опускал его в большой кувшин, не разжимая кулак. Сначала камушки звонко ударяли по глине, потом горшок наполнился и удары тоже стали глуше.

На четвёртом Маэс не выдержал и заговорил.

– Не забывайте, горожане, – вещал он, – по-настоящему великие и свободные города рады чужеземцам, дают им гражданство, даже выбирают на должности. Не дайте нас в обиду, и мы себя покажем. Все вы знаете, что горожане Атен – величайшие воины, они победили персов и атлантов. И даже они не гнушались приглашать чужеземцев для самых важных дел. У них были даже стратеги-чужеземцы, потому что свои не смогли договориться. Аполлодор прибыл из Кизикии, а Гераклид – из Клезомен. И даже здесь, в Херсонесе, скифа однажды избрали агораномом. Среди теперешних жрецов есть и Сагилл, и прочие достойные мужи. Вот что значит традиция свободы…

– Кто-нибудь, завяжите ему рот, – всё так же спокойно попросил басилевс, кидая свой шарик. – Когда голосуют, выступать недопустимо!

К Маэсу потянулись руки, но он был проворней. Сорвал ленту с рыжей головы ближнего скифа и сам завязал себе рот.

В толпе засмеялись. И даже члены совета не удержались от улыбок.

Наконец, упал последний камешек. Служители потащили отяжелевший кувшин прочь от скамеек и ближе к народу. Ихневмон поставил кувшин на ступени и замер рядом, сложив ладошки за спиной.

Сейчас мы узнаем, – понял Лик, – сколько друзей у нас в совете. Интересно, больше половины? И насколько больше?

Первый камешек в руке басилевса. Старик держит двумя пальцами, чтобы видели все.

Камешек оказался чёрным. Лик поморщился. Обидно, но не страшно. И среди скифских царей нашёлся один Палак, чего говорить о надменных горожанах…

Второй – чёрный.

Третий – чёрный.

На четвёртом – он тоже был чёрным – Лик отвернулся. Он открыл рот, чтобы что-то сказать – и закрыл обратно. Что толку убеждать людей, которые уже проголосовали?..

Но перед ним стояли другие люди – потные, рыжие, с надеждой в горящих зелёных глазах.

Им нужен план спасения. И Лик его озвучил.

– Когда будет десятый чёрный шарик, начинаем крутиться, – негромко произнёс Лик по-скифски, – Бежим по ступенькам, через ворота и в порт. Мы уйдём от них морем.

Он снова повернул голову, но теперь не смотрел на камешки.

Лик внимательно рассматривал ту часть площади, которую мог увидеть. Чем больше смотрел, тем больше убеждался, что всё решил правильно. Когда волки побегут наверх, все подумают, что они напали на совет. За храмами – свободное пространство, людей там нет. Дальше, на башнях, тоже есть стража, но их немного, а ворота сейчас открыты. Конечно, они могут попытаться догонять нас на лодках, но… какой смысл? Ведь город и так будет чист.

Скифы перешёптывались. Вот очередь дошла до Маэса. Невриец-чемпион поморщился, повернулся, чтобы что-то сказать – но тут объявили десятый камешек. Лик сжал кулаки и крутанулся.

Но только один раз.

Потому что услышал удивлённый выдох толпы.

Лик взмахнул руками, чтобы удержать равновесие, и посмотрел в сторону Совета.

Басилевс сидел в уже знакомой позе. Но солнце било в глаза и Лик никак не мог разглядеть, что старик держит в пальцах.

– Этот шарик – белый, – сообщил басилевс, словно отвечая на незаданный вопрос, – Кто-то в совете подал свой голос за изгнание. Быть по тому! Думаю, изучать остальные бесполезно.

Он ссыпал шарики обратно в кувшин. Ихневмон подхватил посудину и понёс прочь.

По толпе прокатился ропот изумления. А скифы молча переглядывались смеющимися глазами. И только те, кто остался волком, урчали от радости и перебирали лапами. Они не могли сдержать торжество.

54

Ихневмон уже задвигал кувшин на место, когда в дверном проёме показалась стройная, широкоплечая тень.

– Каково быть жрецом, маленький Ихневмон?

– Многопочтенный Сагилл, – Ихневмон повернулся к энарею и снова спрятал руки за спиной, – Это было здорово. Я теперь готов служить городу снова и снова… Я, надеюсь, не допустил ошибок?

– Почти нет. Скажи, Ихневмон, как, по-твоему, – суд был честным?

– Нечестным! Надо, чтобы был ещё один вариант – разрешить скифам остаться в городе.

– Ты видно готовишься стать не только философом, но и законодателем, – усмехнулся Сагилл, – Какие ещё смелые законы у тебя на уме? Добавить к народному собранию женщин? Обязать мужчин их выслушивать.

– Ну слушаются же тебя!

– Если будешь повторять шутки Маэса, мне придётся драть тебя за уши.

– Простите, многопочтенный Сагилл. Я обещаю, что больше не буду повторять шутки Маэса. Потому что теперь, когда его изгнали, я больше не смогу услышать новых .

– Пусть Маэс сам решает, что ему делать, – отмахнулся Сагилл, – Он большой, он скиф, он считает себя вторым Гераклом. Видимо, ему не терпится угодить на костёр… Скажи-ка лучше, милый Ихневмон, – как по-твоему, ты сам поступил сегодня честно или нечестно?

Ихневмон дёрнулся.

– Вы хотите сказать, что я обидел богов? – спросил он.

– А как ты сам думаешь?

– Если они обиделись, пусть накажут.