Глазами волка

– Когда человек обижает басилевса, его наказывает не басилевс, – возразил Сагилл, – Конечно, ты ещё не пробовал обманывать басилевсов. Но можешь представить, что бывает с теми, кто это делает.

– Разве в нашем городе басилевс что-то решает?

– Он только что решил судьбу наших друзей.

– Не он решил, решил город.

– Город? Кстати, как ты думаешь, если мы сейчас возьмём шарики и посмотрим – что мы увидим?

– Не посмотрим. Я уже их перемешал.

– Но на одном из чёрных остались следы мела. Того самого мела, который ты уже стёр со своих маленьких ладошек.

Ихневмон внимательно осмотрел ладони, и только потом сказал:

– Мало ли, откуда мел набился. Может, от побелки….

– По твоему, никто не заметил?

– Зевс не заметил, – ответил Ихневмон, – иначе он бы поразил меня молнией, как титана Энкелада. И басилевс тоже не заметил мел на своих пальцах. Значит, он согласен, чтобы чёрный шарик стал белым. А раз и Зевс, и басилевс решили не замечать – разве важно, что смогли заметить простые смертные?

– Тебе надо жить в Меотии, – заметил Сагилл, – Очень уж ты доверяешь басилевсам.

– Я бы попробовал!

– Ещё попробуешь, – Сагилл направился к выходу, – Если ухитришься уцелеть.

– А что, война будет? – Ихневмон спросил с таким восторгом, который бывает только у юношей.

– Будет, – буркнул энарей уже снаружи.

Ихневмон ещё раз внимательно осмотрел шарики, потом протёр горлышко горшка. На глине и правда остался белый след от мела, а Ихневмон с первого раза его не заметил.

55

Теперь город казался грозным и бесприютным, как отвесные гранитные скалы.

Лик успел спросить, разрешат ли им выйти в сторону моря, или для изгоев есть отдельные пути.

– Изгнанники уходят через главные ворота, – ответил басилевс, – Порт – такая же собственность города, как виноградники или башни. Теперь ваше место – в степи. Город решил так.

Так провалился последний план неврийцев.

Лик и Маэс вышли через ворота первыми. Имущества у них почти не было, кроме сомнительной славы. Они шагали, словно побитые.

Когда проходили башню, Лик не удержался и внимательно осмотрел стены.

Их строили почти столетие назад, из светлого известняка. Плиты уже обветрились и кое-где потрескались, но оставались всё такими же неприступными.

Стены были двойные. Перед основной, широкой, поднималась ещё одна, дополнительная. Снаружи этого не разглядеть.

Такая стена защищает лучше, чем толстая и одинарная. Её почти невозможно оседлать, а таранам и стенобитным машинам тяжелее орудовать. Даже если проделать дыру в наружной, лучники встанут на внутренней стене, и легко возьмут пролом под обстрел.

Стены Новой Столицы были устроены так же. Так Лик знал, что у этой стены есть специальное название – протейхизма. В скифском языке пока не было слов для таких деталей фортификации.

Уже в поле Лик усмехнулся. Ясное дело, в этот город его больше не пустят, даже под видом волка. А он всё равно придумывает, как можно туда пробраться.

Потом он вспомнил Ифито и Мелито. Они сливались, перемешивались, и друг с другом, и со всеми девушками, которых он видел или даже не видел в городе в один образ, смутный, но пленительный. И этот образ был настолько привлекателен, что Лик почувствовал, как его душат слёзы…

Уйти из города оказалась делом небыстрым. Нужно было пересчитать тех, кто был на собрании, чтобы не пострадали посторонние скифы. И всё равно пришли не все. Те, кто числился в рабах, должен был получить волю, а агораномы – подсчитать и возместить ущерб их хозяевам.

Маэс на это заметил, что обнищавшие меотийские крестьяне стоят дёшево, намного дешевле скифов. Так что хозяева только выиграют.

Пока длилось ожидание, возле. главных ворот разбили лагерь. Скифы снова жили в знакомых шатрах.

Стоял полдень следующего дня. К Маэсу прибыл неизвестный гость в закрытом паланкине. Лик стоял у входа в лагерь, опираясь на ту самую посеребрёную луну, словно на щит.

– Хамсы бы сейчас, – пробормотал на ходу тот, что был привратником.

Лик признал трагизм этой потери. Рыбу разводили прямо у городских стен, в здоровенных цистернах из цемента. Кефаль, скумбрия, осётр, камбала. Но больше всего было хамсы. Дешёвая, жирная, вкусная, она продавалась везде. Это морская рыба, в степи её не достать….

– Вы куда теперь пойдёте? – раздался за спиной знакомый голосок.

Это был Ихневмон, с корзинкой яиц и целой горой жареной хамсы на подносе. Аромат от хамсы шёл что надо.

Головы первых покупателей уже показались из шатров.

– Куда мы пойдём, мы и решим, – ответил Лик, – А где Килон?

– А что ему тут делать?

– А что ты здесь делаешь?

– Как всегда. Выясняю.

– У тебя не получится, – усмехнулся Лик, – Мы знаем ещё меньше, чем ты.

– В Совете большое брожение, – вполголоса сказал Ихневмон, – Евдокс говорит, что нельзя разбрасываться солдатами. Может быть, вам предложат остаться союзниками и пошлют куда-нибудь на разведку.

– Если нам заплатят – я не против, – Лик принял позу, которая, по его мнению, подходила начинающему полководцу, – Мы пока не решили, к кому поступим на службу. Может быть, мы совершим несколько подвигов и город опять откроет нам ворота.

– Совет не станет отменять своё же решение.