Глазами волка

– Стоять! – вдруг рявкнул Лик.

Парень замер. Толпа тоже замерла.

– Я не хочу, чтобы кто-то и с кем-то сражался, – продолжал Лик, – Я не собирался даже сражаться с вашим вождём, которого убил. Есть вещи важнее, чем династическая война в царстве размером с гнездо воробья… Вы хоть понимаете, какими болванами смотритесь? Вас загнали на бесплодные скалы, а вы вместо беспощадного удара по врагу свару устроили. Вы что, от гнилой рыбы и горного гороха уже забыли, где находитесь? Да в вашем положении на счету каждый нож, каждая палка, каждый горшок. И тем более, каждый боец! Я не собираюсь платить вашей кровью за ваши же мечтания о славе. И тем более не собираюсь вами командовать! Не для того я пришёл в Таврийские горы, чтобы владеть вашей деревней и кораблями. Не такого царства я добивался. Я вообще царской власти не добивался! Предложите мне хоть престол персидских царей, хоть всю державу Александра – я уступлю его тому, кто достоин!

– Ты только не уходи! – послышалось из толпы.

Там стояли два близнеца, рыжие и похожие. Лик не успел заметить, кто из них говорил.

– Это кто меня перебивает? – грозно осведомился оборотень.

– Мы просим вас не уходить, – сказал тот, что стоял справа, – Вы что нас, на Кадуита оставите? Дело ваше, но с Кадуитом жить мы не станем. Хотите – мы вместе с вами уходим! Вот так.

– Я не берусь вами править, – ответил Лик таким тоном, будто ему каждый день предлагают по городу, – потому что не знаю, что вам нужно, как вы привыкли жить, с кем дружите и кого ненавидите. Моё дело – чтобы исполнилось воля богов и их установления. Для этого и живу, за то и сражаюсь. Слушайте в оба уха, что я вам пришёл предложить, и запоминайте. Второй раз говорить не буду. Меч мне! – он повернулся к Маэсу.

Тот протянул трофейный акинак. Лик отступил на песок и очертил вокруг себя круг.

– По обычаю, это делают с бычьей шкурой, – продолжил Лик, – Но я не захватил с собой быка, а вашу скотину вы мне не дадите. Значит, будем присягать на невидимой шкуре. Знайте – я принёс клятву не знать мира с царём Палаком, наносить ему урон и уничтожить его вместе с омерзительными советниками при первой возможности. Его враги – мои союзники, его союзники – мои враги. Если кто из вас желает вступить под моё начало, и следовать со мной на пути мщения, добывая трофеи и славу – пусть вступит в круг, как если бы это была шкура, и поклянётся Могучей Луной, что не покинет мой отряд, пока я его не отпущу, будет соблюдать порядок, смело идти в бой и выполнять мои приказы. Мне нужны добровольцы. Никого на аркане сюда не затаскиваю. А прочим предлагаю союз. Я собираюсь вернуть Раковую Бухту вашим кораблям, а варёных раков – в ваш котёл. До этого места у нас один путь. Кто со мной – подходите для клятвы! Кто хочет быть со мной в союзе – решайтесь! Кто решится стать моим врагом – у вас есть последняя возможность опомниться. Всё, я, Лик, невриец родом, сказал.

Какое-то время не происходило ничего. А потом из толпы вдруг вышел мальчик лет четырнадцати. Русые, как у всех здесь, волосы, густые, сросшиеся брови. Он шагал, глядя прямо перед собой, как если бы взгляд в сторону означал для него смерть.

Лик напомнил себе, что он и сам служит с четырнадцати.

И вот первый вступил в круг. Лик поднял акинак. Холодные глаза новобранца смотрели с беспощадным спокойствием.

Лик раскрыл левую пятерню и полоснул лезвием. Резать акинаком было не редкость неудобно. Боль обожгла тело, но кровь потекла медленно, словно нехотя.

Лик опустил кровавую ладонь на тёплый лоб новобранца. Тот заулыбался.

Он, вожак, отдавал им сейчас свою кровь. Чтобы потом, в сражении, они отдали за него свою.

Новобранец отступил и потрогал красный лоб, словно не верил своему счастью.

– Вот и всё! – рявкнул он обратно в толпу. – Меня вы здесь больше не увидите!

– Ты возвращайся, если с добычей, – откликнулся задорный девичий голосок с задних рядов.

Второго бойца буквально вытолкали.

– Давай, второй, давай, – говорил здоровенный детина с рассечённой правой бровью – судя по возрасту, он был старший брат, – Добудь нам славы, если с рыбой не получается.

– Девушки тоже могут вступить, – заметил Лик, – Мы же скифы! У нас женщины сражаются наравне с мужчинами.

Но амазонок в деревне не нашлось.

Третий был жуть какой долговязый. Ещё выше, чем Лик, и с открытым детским лицом. Словно извиняясь, он произнёс:

– Как говорят у нас в Таврии – что может быть лучше, чем грабить?

Из-за широкой серой юбки лобастой женщины в первом ряду высунулась любопытная рожица. Рожице было лет двенадцать.

– Если вам меньше четырнадцати лет – не подходите, – предупредил Лик, – Нам дети не нужны.

– А старше шестнадцати к тебе и так не пойдут, – заметила жрица.

– Вот и радуйтесь, – Лик растопырил пятерню, так, чтобы выступило ещё крови, – Я забираю из деревни самых шумных и бесполезных.

Подошли близнецы. Подняли отросшие волосы и показали острые уши.

– У нас были оборотни, – словно извиняясь, сказал тот, что был слева, – Но там, в бухте…

– Конец им теперь, – закончил за него тот, что был справа.

– Вы сможете отомстить, – ответил Лик, – я обещаю.