Глиняные книги

«Некоторые удивляются, что из двух таких простых вещей, как черта и угол, может составиться много различных знаков, — а я насчитал их гораздо больше ста, — но что до меня, то я не вижу причины этому удивляться. Ведь и наши буквы, в конце концов, составлены только из двух элементов — прямой черты и кривой, или петли. Эти знаки вырезаны настолько отчетливо, что различить их не представляет никаких затруднений. Но сказать, на каком языке составлены эти надписи, никто не может, потому что знаки эти не похожи на все известные нам письмена. Они не связаны друг с другом, как в нашем связном написании слов, а стоят каждый отдельно. Поэтому я думаю, что каждый знак представляет целое слово, как китайские иероглифы. Впрочем, может быть, это и не так. Направление лежащих клиньев или пирамидок острием вправо говорит, мне кажется, о том, что эти письмена писались и читались слева направо, как и наше письмо, а не наоборот, как древнееврейское или арабское».

Было это в 1621 году. Вот первые пять знаков, с которыми познакомились в Европе благодаря Пьетро делла Валле:

В Иране после него побывало много путешественников, купцов и ученых. Некоторые из них также привозили в Европу копии различных клинописных текстов. Но правильно ли они были срисованы и как они читаются — справа налево, слева направо или сверху вниз, — никто не мог сказать. Не было никакой «зацепки», с которой можно было бы начать распутывать весь клубок.

В 1765 году датский ученый Карстен Нибур посетил развалины Персеполя. Несколько недель он провел возле загадочных письмен, срисовывал один знак за другим. Отполированный, как зеркало, камень отражал солнечные лучи, нестерпимо резавшие глаза. Но ученый был настойчив. Он работал с утра до наступления темноты, пренебрегая опасностью, грозившей его зрению.

Он не мог прочесть ни одного слова, не понимал значения ни одного знака. Но они не казались ему больше такими таинственными и непонятными.

Он уже легко отличал один знак от другого и даже воспроизводил многие из них на память. С огромной радостью Нибур обнаружил однажды, что целые группы знаков время от времени почти в точности повторяются. И вот было сделано важное открытие: по всей вероятности, это тройная надпись — на трех разных языках.

На мысль об этом его навело то обстоятельство, что верхние строки, несомненно, отличались от средних и нижних. Знаков в них было больше, чем в остальных, но сами знаки были проще.

Продолжая сравнивать верхние, средние и нижние строки, Нибур установил, что характер письма резко усложняется по мере движения вниз. Налицо были три системы. В первой он насчитал 42 буквы, во второй — 111, в третьей — несколько сотен.

Значит, это не буквы, а целые слова, — решил Нибур. Каждый знак означает целое слово, как в китайских иероглифах. А в средних строках, должно быть, слоги; каждый значок — слог, как в японском письме. В верхних же рядах, несомненно, буквы, вроде нашего алфавита.

Трехъязычная надпись из Персеполя: А — персидская клинопись, Б — эламская, В — вавилонская. Надпись гласит: «Ксеркс, царь великий, царь царей, сын Дария царя, Ахеменид».

Зачем же нужно было писать сначала буквами, затем слогами и, наконец, целыми словами на одной и той же каменной стене?

Внезапно его осенило.

— Да это один и тот же текст на трех разных языках! — воскликнул Нибур, пораженный своим открытием. — Сейчас проверим. Если это так, то повторам первого ряда строк должны соответствовать повторы во втором и третьем рядах.

Это предположение блестяще подтвердилось. Комбинации из семи-восьми букв верхних строк соответствовали трем-четырем знакам в средних строках и одному-двум в нижних. И Карстен Нибур окончательно решил, что в первом ряду алфавитное письмо, во втором — слоговое, а в третьем — идеографическое, то есть такое письмо, в котором одним знаком обозначается целое слово.

Полностью скопировать персепольские надписи Нибуру всё же не удалось. С каждым днем усиливалась резь в глазах. Спутники его один за другим умирали от болезней. В конце концов он остался один и поспешил покинуть Иран.

Несколько лет спустя Нибур опубликовал все клиновидные надписи, которые он успел срисовать в Персеполе. И тогда окончательно рухнула легенда о причудливом орнаменте или работе червей, точивших камень. Стало ясно, что это — система письма, и даже не одна, а целых три.

Незадачливый математик

Прошло более двадцати лет, прежде чем копиями Нибура воспользовались ученые, пытаясь разгадать содержание надписей. Первым за это дело взялся немец Тихсен, преподаватель восточных языков. Он начал с арифметики.

Тихсен знал, что разные буквы употребляются не одинаково часто. Одни встречаются то и дело, другие — очень редко.