Глиняные книги

Путешествуя по Месопотамии, И. Березин писал: «Внимание путешественника еще более [чем в Персии] развлечено обилием памятников древности… Первое место по давности и интересу принадлежит и здесь остаткам с клинообразными письменами. Развалины Вавилона на берегах Евфрата, около города Хиле (недалеко от Багдада), состоящие из остатков нескольких зданий, назначение которых можно определить только гадательно, доставляют кирпичи и камни с клинообразною вавилонскою системою, самою сложною и самою древнейшею, из которой еще ни одного знака не разгадано. Развалины Ниневии на берегу Тигра, близ Мосула, состоят только из холмов, в которых находят камни с клинообразною вавилонскою и ассирийскою системами».

Развалины Вавилона.

Красочно описывает он находки в Хорсабаде, с которыми познакомился чуть позднее Диттеля. Изучив хорсабадские скульптурные изображения, Березин заключает: «Эти барельефы живо говорят в пользу ассирийского искусства. Победы неизвестного завоевателя иссечены здесь с бóльшим искусством, нежели на стенах Персеполиса, хотя мягкость мосульского камня облегчает трудность работы. На некоторых крепостях означено клинообразным письмом, повидимому самое имя крепости, и потому возможность чтения ассирийских клиньев представляет некоторую вероятность».

Прошло лишь десять лет — и эта «вероятность» превратилась в действительность.

Полностью разделял мнение И. Березина о значении клинописи В. Диттель. В опубликованном в 1849 году замечательном очерке о своем путешествии русский востоковед зло высмеивает недальновидных ученых, не понявших огромного значения клинописи для исторической науки.

Трехъязычная надпись, обрамляющая окно во дворце Дария в Персеполе. Она гласит: «Дарий царь». Наверху — персидская клинопись, слева — эламская, справа — ассирийская.

«До последнего времени, — пишет В. Диттель, — они [клинообразные письмена] весьма мало обращали на себя внимание путешественников, и потому некоторые глубокоученые люди считали их простыми украшениями стен, за варварские, ничего не выражающие черты, наконец, за следы, начертанные временем или особого рода насекомыми. Эти надписи отличаются необыкновенной правильностью и своего рода изяществом; но что нам до них за дело? Решено, что это следы насекомых, и даже определено название этих ученых букашек», — иронизирует Диттель.

Описав далее первые успехи по дешифровке клинописи, он замечает: «Тем не менее дешифровка клинообразных надписей не может еще на этом остановиться. Разобранные надписи принадлежат к простейшему роду, называемому первым родом или персепольским. Другие гораздо труднее — они сложнее, в них буквы слагаются из гораздо большего числа клиньев, поставленных в разных направлениях…

Третий род надписей есть самый трудный по своей необыкновенной сжатости…»

И тут же он намечает правильный путь к прочтению этих надписей: «собственные имена провинций, городов, морей, разных лиц могут быть разобраны с помощью одной азбуки, основанной на известнейших именах, более или менее сходных с древнейшими историческими источниками. Всё дело будет заключаться в том, чтобы отыскать два, три собственных имени и по ним определить несколько букв».

Как мы знаем, именно таким путем и пошли в дальнейшем ученые. Можно не сомневаться, что среди них был бы и Диттель, если бы ранняя смерть от холеры внезапно не оборвала жизнь этого замечательного ученого в расцвете сил, — на тридцать втором году жизни.

Один из дворцовых проходов Хорсабадского дворца. Реконструкция.

Мы уже знакомились с его открытиями в Персеполе и Нимруде. К этому нужно добавить, что В. Диттелю удалось изучить остатки другого крупнейшего центра древности — Вавилона. Тщательно измерив один из холмов, В. Диттель доказал, что он представляет собой фундамент знаменитого храма вавилонского бога Бела.

Изваяние льва, украшавшего вход в один из храмов, откопанных в Нимруде.

Окидывая мысленным взором всё, что успел сделать В. Диттель за свою короткую жизнь, поражаешься исключительной работоспособности этого ученого. Прав был неизвестный современник В. Диттеля, когда, подведя итоги его трехгодичного путешествия, писал:

«Путешествие профессора Диттеля^[5] принадлежит к числу замечательнейших, предпринятых русскими на этом пространстве мусульманского Востока».

Резьба по слоновой кости. Обломок, найденный при раскопках в Нимруде.

Кирпич с клинообразной вавилонской надписью.

Проходят годы, и в России появляется новая славная плеяда востоковедов. Значительно расширяется круг их научных интересов. Они исследуют новые географические области, долгое время остававшиеся в тени.