Глинка. Жизнь в эпохе. Эпоха в жизни

Пополнение Капеллы новыми певчими было насущной потребностью этого коллектива. Его состав постоянно менялся. По строгой церковной традиции в богослужении могли звучать только мужские голоса. Высокие партии сопрано и альтов поручались мальчикам. Они составляли половину хора, и эта пропорция высоких и низких голосов должна была сохраняться. Однако в период взросления малолетних певчих происходил процесс ломки голосов. Кто-то из подростков мог полностью его потерять, у кого-то он понижался, превращаясь в баритон или бас. Процесс изменений был трудно прогнозируемым, поэтому в детской группе постоянно нужен был резерв обученных мальчиков. В штате Капеллы происходили изменения и по другим причинам. Часто ведущих певчих переводили на разные места службы — вышедшие замуж за иностранных принцев великие княгини могли забирать с собой своих придворных, а вместе с ними и певчих, способных поддержать православные традиции хора за границей[298].

Заехав на восемь дней в Новоспасское, Глинка отправился в земли, хорошо ему известные по рассказам Маркевича и Кукольника, по произведениям Гоголя и Шевченко^{328}. Украина казалась экзотическим краем, похожим по климату на Италию, но все-таки «своим», русским.

Ожидания не оправдались. Дороги были сложные, переезды длительные и безрадостные. Хотя Глинку и окружала компания преданных музыкантов^{329}, но они были лишь подчиненными, без высокого интеллектуального «бэкграунда» и утонченности, к которым привык Глинка.

«Здесь я один, — писал Глинка, — в самом сильном значении сего слова — не клеплю на товарищей, они добрые ребята, но, к несчастию, я не могу разделять вполне их веселости, и грустное мое сердце оживает только в Петербурге, — сообщал он в дороге Кукольнику. — Я жестоко ошибся, полагая, что настоящее путешествие разгонит тоску мою», «…мне никогда не было так грустно и скучно, как теперь», «…но что же делать, судьбу не переломишь»[299].

Глинка страдал от творческого бездействия: «…что же касается до музыки вообще и в особенности до Руслана, то знай, что голова моя заросла и заглохла, и я про музыку и знать не хочу, так допросил меня Гедеонов и Великий пост»[300].

Приехав в Чернигов, Глинка принялся за трудное дело. Отбор производился строгий, в три тура. Нужно было представить императору действительно «самородков», уникальные голоса, достойные служить ему. Глинка с помощниками приходил в классы семинарии и отбирал детей нужного возраста, прослушивая голоса и проверяя слух. Из сорока человек после второго тура осталось восемь. На третьем туре мальчиков поили чаем и угощали вкусностями, а параллельно Дмитрий Палагин играл на скрипке (тогда настройка голосов в Капелле происходила под скрипку), и мальчики должны были пропеть услышанные интервалы и последовательности из них. В результате осталось пять кандидатур, но их Глинка оценивал скромно: «несколько довольно хороших» голосов, «но отличительных… покамест нет»[301].

Родители мальчиков, большинство из которых жили бедно и принадлежали к низшему сословию, с охотой отправляли их в Петербург. Одаренным детям открывались радужные перспективы придворной службы, которая обеспечивала полный пансион и заработок. К тому же она освобождала родительский дом от налогов и постоев[302]. Они знали, что мальчики получат образование и профессию. Так постепенно через музыкальную сферу осуществлялся социальный лифт, разрушающий сословные барьеры.

Местом «оседлости», куда Глинка будет возвращаться четыре раза с отобранными мальчиками после поездок по районам Малороссии, стало известное по всей округе имение Качановка^{330}, принадлежащее богачу Григорию Степановичу Тарновскому (1784/1790–1853).

Хозяин радушно встретил гостей из столицы и оказывал всяческую помощь в поисках талантов, предоставляя им свое имение для проживания.

Тарновский рассказал о хоре хороших певчих у полтавского архиерея Гедеона. Глинка отправился по этой наводке в Переяслав, где располагались епархиальные учреждения Полтавской губернии, в том числе и нужный ему коллектив. Сложные переезды, плохие дороги скрашивали комические ситуации. В этом городе с Глинкой приключилась забавная история, похожая на гоголевского «Ревизора» — городничий принял его за высокопоставленного чиновника и всячески пытался перед ним выслужиться[303]. Затем Мишель отправился в Киев. Здесь урожай был немногочисленным, но ценным. Глинка нашел взрослого певчего Семена Гулак-Артемовского, который со временем, по протекции Глинки, будет петь в Императорских театрах^{331}. Глинка же поехал дальше — в Полтаву, Харьков и Ахтырку. Оттуда привезли еще несколько малолетних певцов, их композитор называл «малютками», и 25 июля вернулся в Качановку.

Музыкальный урожай

Когда все служебные дела были закончены, Глинка со своей большой компанией служащих и детей решил остановиться по большому настоянию хозяина в Качановке.