Глинка. Жизнь в эпохе. Эпоха в жизни

— Вы ошибаетесь. Вам нужно попробовать. Что вы теряете?! Вы уже считаете себя приговоренным к смерти, не все ли равно вам, в таком случае, — умереть от аллопатии (так называли традиционную медицину) или гомеопатии?

Позже Глинка указывал на то, что гомеопату по имени Марн-Целлер удалось совершить чудо. После принятия целебных шариков на следующий же день композитор почувствовал себя бодрее. Дела налаживались: боли прошли, а из России пришли деньги на проживание. Глинка начал читать Шиллера, взял напрокат рояль и много импровизировал. Звучащая вокруг в Вене танцевальная музыка Йозефа Ланнера и Иоганна Штрауса вертелась в голове. Из этих звуков неожиданно родилась своя тема, похожая на галоп. Скоро ей найдется важное место — она станет темой краковяка в танцевальной сюите поляков в опере «Жизнь за царя».

За Глинкой в Вену приехал брат зятя — Федор Дмитриевич Гедеонов, человек веселого нрава, чтобы довезти больного до Берлина. 5/17 октября они вместе покинули Вену и прибыли в Берлин примерно 10/22 октября. Встреча с родными, как писал Глинка, оживила его. Сестра казалась ангелом, а зять проявлял доброту, несмотря на свой вспыльчивый нрав, как у всех Гедеоновых. Родственники решили, что больного нужно показать «европейскому светиле» докторам Диффенбаху и Гауке, у которых лечилась Наталья.

Гауке воскликнул на французском:

— Как, он — композитор?!

И тут же вечером собрал любительский хор из пятнадцати молодых немок, которые с листа распевали хоры под аккомпанемент Глинки. Берлин казался близким и знакомым — здесь он встретился с Чирковым, давнишним приятелем по пансиону. Общался с учителем пения Густавом Вильгельмом Тешнером, с которым познакомился еще в Милане. Тот становится проводником в музыкальный мир и салоны Берлина. Его «коньком» была старинная немецкая и итальянская музыка.

6 ноября 1833 года в немецкой газете «Allgemeine Musikalische Zeitung»^{250}, печатавшейся в авторитетном лейпцигском издательстве «Брайткопф и Гертель», появляется упоминание о русских музыкантах. В первую очередь в статье сообщалось об Иванове, а Глинка был представлен как богатый человек и пианист, а затем уже как композитор.

Глинка познакомился с ученицей Тешнера Мари (как указывал Глинка с уважением, израильского происхождения). Черноглазая юная особа лет семнадцати-восемнадцати бесповоротно пленила больного юношу. Глинка вспоминал, что она похожа на образ Мадонны, настолько красота ее казалась ему одухотворенной. Конечно же, она была музыкально одаренной, имела хороший голос, к тому же играла на скрипке. Глинка решил учить ее вокалу, для чего написал вокальные этюды^{251} и ежедневно виделся с ней. «Нечувствительно почувствовал к ней склонность»[179] — так замысловато он описывал зарождение чувства. Мари отвечала взаимностью.

Через Тешнера в начале ноября 1833 года состоялось важное для творческой судьбы Глинки знакомство — с Зигфридом Деном (1799–1858)^{252}. Почитаемый в городе ученый, он впоследствии стал хранителем музыкального отделения Королевской библиотеки в Берлине, а пока работал музыкальным критиком в газете. Ему Глинка дал почтенное и романтичное определение — «первый музыкальный знахарь в Европе». Ден, по мнению Глинки, превосходил всех, кого он встречал, по уровню теории. Знания у него были разложены, как «по полочкам» — систематизированы и легко передавались ученикам. И это несмотря на юный возраст — маэстро был старше Глинки всего на пять лет.

Ден написал для своего русского ученика краткое, но полное руководство по композиции — труд в четырех книжечках удобного карманного формата. В книгах заключались все основные разделы теории музыки, которые и сегодня изучаются студентами профессиональных вузов:

гармония (или генерал-бас);

мелодия;

полифония (или контрапункт);

инструментовка (умение распределять музыку по голосам оркестра).

Прикладывалась еще одна пятая книжечка, в которой были собраны 50 хоралов в четырехголосном изложении, для практики^{253}.

Под его руководством Глинка сочинял трех- и четырехголосные фуги, что давалось довольно трудно, ведь нужно было соблюдать множество строгих правил^{254}. «Немецкая школа музыки и хитрости немецкого контрапункта», как он вспоминал, чрезвычайно увлекли Мишеля, так что для писем в Россию не оставалось времени.

Ден использовал такой подход в преподавании, который мы бы сегодня назвали проблемным. Каждая тема изу-чалась с точки зрения какого-то вопроса, который затем, в конце, получал ответ. Каждый урок казался Глинке открытием. Такую методику ценят и современные студенты, так как она поддерживает постоянный интерес к предмету. Именно в этом залог успеха обучения.