Глиссандо

Астра верещит так, что люди на нас оборачиваются, и я сразу же ощущаю это огромное желание ее стукнуть. Держусь. Устало на нее смотрю, пока паршивка давит лыбу, подхожу ближе.

— Еще громче можно было? На нас не обернулась парочка, которая как раз смотрит мстителей в кино.

— Фу, как это пошло. Погнали лучше поедим? Хочу салатика…

— С каких пор ты ешь салатики? — усмехаюсь, но племяшка уже тянет меня в сторону эскалатора, а что я? Иду на поводу с легкой улыбкой.

Да, она заноза в заднице, но черт, из нее бьет просто дикий источник чистой, необузданной энергии, и это просто прекрасно.

Я люблю ее. Проводить с ней время тоже. Астра все говорит, говорит, говорит. Она не затыкается ни на секунду, рассказывает в подробностях их вчерашний поход в Эрмитаж с классом, потом стычку с отцом. Арн мне звонил, и я, конечно, в курсе, но с ее подачи — это все забавней. Интересно, она расскажет, что он наказал ее на неделю за то, что та посоветовала ему «потрахаться»? Нет, опускает этот момент, но хитро на меня смотрит — знает, что я в курсе.

— Папа тебе рассказал, — выдыхает, откидываясь на спинку кожаных диванов, в ответ на что я киваю и прячу улыбку в стакане, — Он достал меня уже. Вечно цепляется!

— Учительница позвонила ему и сказала…как она выразилась? Ты крутишь…

— …Белкам хвосты. Знаю. Слышала миллион раз.

— Твой отец пытается тебе помочь.

— Он меня не понимает.

— Ты не даешь себя понять. Сразу ершишься, как ежик.

— Я всего лишь отметила очевидное! Он уже сто лет не ходил на свидание, и это ненормально!

Вижу в ее глазах отблеск беспокойства и улыбаюсь, но сразу же застываю — знаю, что последует. Теперь же в них горит чертята, как никак.

— Вот ты. Когда у тебя в поседений раз был секс?

Хлопаю глазами. Даже, кажется, немного краснею, потому что его не было так давно, что мне и вспомнить сложно. Вру. Черт, я даже себе вру, поэтому опускаю глаза на свои пальцы и поджимаю губы. Я прекрасно помню свой «последний раз». Он был с ним. Пять лет назад.

— Злишься, что спросила?

— Нет, стараюсь вспомнить, — тихо усмехаюсь, а потом увожу тему из опасной, а если проще, то снова кидаю брата на амбразуру.

Его же дочь — ему и отдуваться, черт возьми.

— Твой отец не хочет отношений. Ему с женщинами не везло, Астра, и теперь ему страшно, а ты тыкаешь в больное место.

— Я знаю, что ему не везло, просто…я волнуюсь за него, — неожиданно тихо отвечает, а потом придвигается ближе и добавляет, — Знаю, что я не очень нормально это показываю, но мне неловко говорить на такие темы.

— Поэтому ты вываливаешь все разом?

— Именно. Это как с восковой полоской. Сама же говорила.

— Черт меня за язык дернул…видишь, не умею я давать советы.

— Неправда, ты классная, Мел.

— Не называй меня так.

— Прости…Елена.

— Спасибо. Но если ты так просишь, вот тебе хороший совет: будь потактичнее с ним. Если волнуешься, объясни это, а не сыпь соль на раны. Он же не я, мужики они вообще ранимей. Их беречь нужно.

— Ладно, запомню. А раз ты не мужик, могу сказать?

— У меня есть выбор?

— Не-а. Видела обложку GQ?

— Нет, но догадываюсь к чему ты клонишь. Снова?

— Ага. Знаешь все мои одноклассницы на слюну исходят. И на брата его. Думаю, что их фотки бы слиплись…

— К чему ты клонишь? — перебиваю ее, и Астра слегка пожимает плечами.

— К тому, что…ты думала о том, как будешь вести себя дальше?

Все еще не понимаю, и тогда она придвигается так близко, что волосами полощет свой салатик, правда этого не замечает. Серьезна, как никогда.

— Он становится похож на него. Очень сильно, Мел. В смысле Елена, и…короче. Ты же понимаешь, что когда-нибудь Август догадается, кто его отец? Что ты будешь говорить ему тогда?

— Ему всего четыре, Астра.

— Он очень умный. Тебе осталось меньше времени, чем ты думаешь, а потом он начнет спрашивать. Я по опыту говорю. Ему станет интересно, и лучше бы тебе рассказать самой…

Он уже спрашивает. Перевожу взгляд в окно, потому что такие разговоры ненавижу. Мама их со мной часто заводит, папа тоже, и я всегда психую, потому что мне страшно. Август уже начал спрашивать, и скоро моих слов ему будет недостаточно. Я это тоже понимаю, и мне правда страшно. Их схожесть слишком очевидна, а с любовью моего бывшего к своей обретенной публичности, вопрос времени, когда Август догадается.

— Ты доела?

— Слушай…

— Либо ешь молча, либо я ухожу, и сама будешь покупать себе свое дебильное платье!

Ершусь сама, даже голос повышаю, поэтому Астре ничего не останется, как заткнуться и начать орудовать вилкой. Правда, это была бы не она, если бы не выдала напоследок:

— И кто еще из нас ежик…

Она права. а мне стыдно, но где-то в глубине души. На поверхности лишь злость, как защитный механизм.

* * *